– Знаю, что сомнения были. Но объект был очень подходящий. Верно ведь? А вот Грощенко – неподходящий. И все же именно он совершил зверское преступление. К этому выводу подходили мы с трудом потому, что долго скользили по поверхности. Форма-то была привлекательная, а внутри гнилье. В этом смысле всем нам необходимы выводы. Самые конкретные. При всем этом ни в коем случае не следует забывать, что такие, как он, исключение. Не дай нам бог не считаться с тем, кто есть кто на самом деле. От такого подхода только один шаг до того, чтобы невинных принимать за виновных. Ну, а с Грощенко надо дело довести до конца. Уже прошли с ним по его маршруту?

– Намечено на сегодня, товарищ генерал. Мы с Ковалевым предварительно этот путь проделали. Глядите в оба.

– А водолазы как?

– Плащ и нож пока не найдены.

– Вот это плохо. Что ж, товарищи, на этом закончим.

* * *

Следствие продолжалось еще долго. В основе всей работы было стремление с полной достоверностью установить мотивы преступления. Одно дело – убийство с заранее намеченной целью, другое – в порыве внезапно возникшего гнева. Грощенко хорошо сознавал эту разницу и упорно придерживался в своих показаниях второго варианта.

Грощенко был приговорен к суровой мере наказания. Все последующие инстанции подтвердили этот приговор.

Узнав об этом, Аристов сказал:

– Что ж, так и должно было быть.

Аристов встал из-за стола, проверил, хорошо ли заперты все ящики, подергал за ручку сейфа, где он хранил оружие и документы. Порядок. Скоро он вышел на улицу, и его коренастая, невысокая фигура в видавшем виды пальто сразу же слилась с потоком горожан и затерялась среди них.

…С тех пор как расследовалось это дело, прошли годы. Но Зоя Михайловна Хвостова часто вспоминала то дело и опять приходила к мысли, что отнюдь не женолюбие преступника привело к трагедии, которая произошла в глухом уголке парка. Нет и нет! Такой бывалый ловелас не стал бы рисковать всем ради этой случайной встречи. Нет, он лишь делал вид, что хочет поухаживать за Валей, а на самом деле хладнокровно решил ее устранить, по-видимому, чтобы завладеть деньгами. Но почему он считал, что у Вали есть деньги? Тут можно было лишь строить догадки. Например предположить, что в поезде или уже во время прогулки девушка сказала ему нечто такое, что он истолковал по-своему. Но на предположениях не строят обвинения, предположения для того годятся, чтобы довести до конца цепь логических умозаключений.

И все равно Зоя Михайловна вновь и вновь возвращалась к тем теперь уже далеким дням, когда она вдруг ощутила тот потолок, выше которого не может подняться даже самый опытный следователь. И ему не преодолеть тот предел, который появляется в результате недостатка информации.