– Пожалуйста.
– Да, это я убил девушку по имени Валя.
– Что ж, признание всегда лучше бессмысленного запирательства. Подпишите этот короткий протокол, а к подробностям вернемся завтра.
ФИНАЛ
– Пройдем проходным двором и сразу выйдем в парк, – сказал Ковалев. Они с Аристовым повторяли тот маршрут, который Грощенко, по его словам, проделал в ту ночь с Валентиной. Сейчас шли вдвоем, потом этим же путем проследуют Хвостова с Грощенко, с конвоем, конечно. Это даст возможность с наибольшей точностью восстановить картину преступления и составить представление о том, насколько искренен преступник в своих показаниях, насколько точно излагает он детали, и, главное, то, почему он пошел на убийство.
– Ты говоришь, пройдем проходным двором. Но, во-первых, они шли кружным путем, а во-вторых, Николай, я лично не люблю проходных дворов. Лучше по прямой. Почему не люблю? Потому что жулье любит. Этот не шел через проходной, но вся его жизнь – сплошной проходной двор, цепь попыток уйти с прямого пути. Все тянуло его куда-то в сторону, чтобы покороче, полегче, вот и дошел…
– Вы уже читали его показания?
– Читал.
Эти показания были подробными и, казалось, являлись полным признанием человека, решившего больше не запираться.
– Пишите, – сказал Грощенко наутро, – я расскажу все как было. Только, пожалуйста, меня не прерывайте. Потом я отвечу на любой ваш вопрос.
– Что ж, договорились, – сказала Зоя Михайловна. – Но прежде чем мы выслушаем ваши показания, необходимо выполнить следующую формальность. Я раскладываю перед вами шесть фотографий девушек. Скажите, пожалуйста, какая из них Валя? Грощенко совсем недолго рассматривал фотографии, а затем молча указал на второй снимок, немного подумал и дотронулся также до шестого.
– Хорошо. Так и запишем: «Из шести представленных мне фотографий девушек я на фотографиях номер два и номер шесть хорошо узнаю девушку Валю, которую я убил ночь с 28-го на 29-е июня 1960 года». И все. Подпишите. – Он подписал. – Теперь рассказывайте.
И Зоя Михайловна приготовилась записывать.
– Уволившись из Кемского строительного училища, выехал в Петрозаводск. Цели у меня было две: выполнить свои обязанности заочника и попытаться устроиться на работу в городе. Я пришел в отдел кадров треста «Южкареллес». Сказав о том, что у меня диплом лесотехнического техникума и что я учусь на лесоинженерном факультете, я попросил дать мне работу в городе, потому что таким образом удобнее совмещать работу с учебой. Мне ответили, что вакансий в городе нет, и предложили Шуйско-Виданский или Кондопожский леспромхоз, подчеркнув при этом, что они расположены недалеко, оттуда приехать для выполнения заданий не будет проблемой. Я выбрал Кедрозерский лесопункт и отправился туда. Получил аванс.
В Кондопоге до поезда было много времени. Сходил в кино. Помнится, шел какой-то фильм о врачах. Потом купил пол-литра, выпил, почти не закусывая. И на вокзале же уснул.
Через некоторое время меня разбудила девушка, сказав, что поезд вот-вот подойдет и что я могу опоздать. Когда я вошел в вагон, она уже там сидела. Я присел рядом. Нашими соседями по купе были учительница, два моряка и еще женщина с ребенком.
Грощенко помедлил, будто припоминая дальнейшее. Зоя Михайловна подумала о том, каким роковым оказался для Вали ее добрый поступок…
– Валя рассказала, – продолжал Грощенко, – что она работала телефонисткой в Гирвасе. Впрочем, не помню: то ли поваром, то ли телефонисткой. Уволилась. Теперь едет в Сортавальский район, где уже находится ее мать. Очень огорчена тем, что поезд в сторону Сортавалы идет почти через сутки и ей все это время придется ждать в Петрозаводске. Я ей сказал, что устроился на работу в леспромхозе, а в Петрозаводск еду за чемоданом, который находится в гостинице.