Что есть женская душа,

Для меня загадка.

То уходит, всё круша,

То целует сладко.

Что есть женская душа,

Я понять не в силах.

То исчезнет, в путь спеша,

То воркует: «Милый!»

Что есть женская душа —

Будет пусть загадкой.

Только б чаще, чуть дыша,

Целовала сладко!

От камеры не ускользнула ни одна деталь разговора.

Потом Андрей попросил, чтобы хозяин ещё что-нибудь интересное рассказал о своём детстве, о семье. Поэт, прищуривая светлые глаза, улыбаясь и немного смущаясь, с радостью делился пережитым, не забывая каждый раз бросать на меня любопытствующие взгляды. Я тоже улыбалась. Когда рабочие моменты были улажены, дядя Женя принялся накрывать стол для совместного чаепития. Он не мог просто так нас отпустить, ничем не угостив. А я с удовольствием ему помогала, принося всё необходимое из кухни: столовые приборы, вафли, печенье, конфеты. Кот Борис мирно сидел на краю круглого стола и наблюдал, как тот заполняется различными вкусностями. Я совершенно не переношу, когда кошки ведут себя вольготно, но в данном случае смолчала, надеясь на благоразумие хозяина. Когда стол был накрыт, дядя Женя поманил кота кусочком печенья, и тот наконец спрыгнул на пол. За чаепитием беседа продолжилась. Она была оживлённой и колоритной. Простота в общении меня подкупила. Я с радостью вступала в различные дискуссии, при этом от меня не ускользнуло положительное поведение коллеги – он держался деликатно, интеллигентно, без навязывания своей точки зрения и чрезмерного любопытства. Работа есть работа.

«Всё это очень увлекательно и интересно, но я совсем забыла про вопросы, которые должна была задать. Да ладно, что теперь, – размышляла всю дорогу, пока мы возвращались в студию. – И всё же есть одно «но» – эта работа, кажется, не для меня: от сильного волнения никак не получается сосредоточиться. Ведь не все могут быть такими гостеприимными, как этот поэт. Люди разные. Иным палец в рот не клади, а встречаются и такие, что из них лишнего слова не вытянешь. Ладно, там будет видно. Уж больно разочарование близко», – думала я, идя молча впереди. А Андрей опять отстал – забежал в магазин за сигаретами.

Прошла неделя. Каждый день проходили утомительные, волнующие съёмки: на детской школьной площадке фотографировали детей; возле мусорных контейнеров брали интервью у жильцов домов; разговаривали со спортсменами и обсуждали их награды. Один раз мне даже разрешили выйти в эфир – так сказать, попробовать себя в роли ведущей. Я долго готовилась: читала текст, вдумываясь, запоминала его и, можно сказать, более-менее справилась. Фаина Аркадьевна была довольна. Но чего это стоило новоиспечённой ведущей, то есть мне: бросало то в озноб, то в сильный жар, даже пот бежал по спине, и текст как-то сам собой вылетал из головы. Но всё же я справилась благодаря внутреннему самообладанию.

За неделю так вымоталась, что подумывала о покое. Пора уже позволить себе расслабиться, да и работать за спасибо как-то совсем неинтересно. Слава славой, а деньги важнее – кушать ведь хочется. И мои любимые муж с дочкой как-то стали отдаляться, отошли на второй план.

Хотя заведующая поговаривала о трудоустройстве на следующей неделе, я точно решила: работать здесь больше не буду. Но прежде чем сообщить начальству шокирующую новость, нужно подыскать другое место.

И этим новым местом оказался фотосалон. Случайно прогуливаясь по зданию с названием «Трущоба», состоящем из длинного коридора и множества комнат-магазинов, я заметила на одной из дверей надпись «Фотосалон», рядом – часы его работы, а чуть ниже – листочек на кнопках: «Требуется фотограф».