– И зачем мне это делать? Назови хотя бы одну причину.

– Алла, я не успею вернуться к суду.

– Можешь быть спокоен, это я точно уж как-нибудь переживу. А развести нас могут и без тебя.

– Алла, пожалуйста. Ты можешь… мне поверить?

– Поверить? Тебе? После того, как ты в глаза лгал мне и детям?

От одной мысли, что вся его сверхзанятость не что иное, как интрижка на стороне, внутри умирает часть меня.

– Нет, Вова, этого я делать не буду. Поэтому ты можешь спокойно решать свои рабочие проблемы и больше ни о чём не волноваться. К тому же у тебя есть к кому возвращаться.

Я не хотела этого говорить. Но глубокая обида, смешанная с ревностью, выплёскивается сама. Однако я произношу это, как ни странно, более спокойно, чем можно было ожидать. И даже тот факт, что мне предпочли другую женщину, уже не причиняет мне той боли, что разъедала меня в самом начале.

Демид Эдуардович, сам того не подозревая, дал мне почувствовать ту самую уверенность, которая так необходима любой женщине – знать, что она представляет интерес для противоположного пола. И пусть чужое внимание мне сейчас совершенно ни к чему, но вот его удача, как он назвал, передалась и мне.

– Алла, я больше с ней не встречался, – произносит Вова с запинкой.

– Мне совершенно незачем это знать.

– Нет, Алла. Есть зачем! Пожалуйста, забери заявление.

– И что это изменит?

Я устала от этого тяжёлого и совершенно бессмысленного разговора.

– Всё. Я клянусь, что больше такого не повторится.

– Вова, твоя клятва не изменит того, что уже сделано, – произношу бесцветным голосом и отключаю вызов.

Я не знаю, как такое могло случиться с нами. Ведь даже в самом страшном сне я не могла себе представить, что у моего мужа будет другая женщина. А теперь мне придётся это как-то пережить.

19. 13.1

***

День суда я ждала и одновременно боялась. Боялась не самого суда, а встречи со своим мужем. Будто она могла всё изменить.

Я много раз представляла её. Мысленно строила наш диалог. Не по телефону, а глаза в глаза. Но я представляла себе того Вову, которого знала всегда, а не того, кто был в тот день с той женщиной. Этого Вову я не знала. Он изменился.

Мы оба изменились.

Вхожу в здание суда и оглядываюсь по сторонам. Но ни Ардаева, ни Крымова я не вижу. В какой-то момент я успеваю подумать, что никого не будет, и всё закончится, даже не начавшись. Что заставляет лишь усмехнуться Бессонову.

Исходящая от этой женщины уверенность чувствуется на расстоянии, но вот мне она не передаётся.

– Алла Александровна, вас разведут в любом случае. В нашей стране нет закона, заставляющего женщину оставаться в браке. Развода не будет лишь в том случае, если вы сами решите отказаться от иска. Во всех остальных случаях он неизбежен.

Вова настаивает именно на этом. Чтобы я отказалась от иска. Он не звонит каждый день, но напоминает о себе. И каждый раз мне приходится выслушивать его уверения, что он сожалеет, и то, как сильно раскаивается в случившемся. Вот только его признания почему-то не трогают в моей душе ничего. Стекают как вода.

Крымов появляется за несколько минут до заседания. И надежда, что всё закончится быстро, испаряется.

На суде адвокат моего мужа заливается соловьём.

Ардаев в его описании – несчастная жертва. Мой муж в силу нелепой случайности позволил себе обратить внимание на другую женщину. Но при этом он не планировал никаких серьёзных отношений и уж тем более разрыва со своей семьёй, которую любит и ни на кого не собирается менять. По словам Крымова, Ардаев очень жестоко жалеет, что его необдуманный поступок привёл к столь трагичным последствиям. Он очень раскаивается и приложит все усилия, чтобы сохранить свою семью. Однако серьёзные проблемы в бизнесе, повлёкшие за собой немалые осложнения, не позволяют ему лично присутствовать здесь.