Приходится «разжевать», чтобы до него дошло.

На этот раз ответ не приходит очень долго. Но я вижу, что Саша что-то печатает.

«Я не знаю, что нужно сделать, чтобы ты мне поверила. Алла, я не враг тебе. Ни тебе, ни Арье, ни Косте. И никогда им не был».

Перечитываю несколько раз сообщение, пытаясь понять, какой смысл Доронин вложил в свои слова.

«Я не враг тебе. И никогда им не был»…

***

Я решаю не откладывать звонок адвокату. Утром, пока в палате проводится влажная уборка, а дочь уходит на физиолечение, я набираю номер Бессоновой. Мне везёт, и получается дозвониться сразу, хотя я была готова наткнуться на автоответчик, секретаря или какого-нибудь помощника. Я без понятия, кто у адвокатов имеется на побегушках. Поэтому немного удивляюсь, когда Бессонова отвечает сама. Вкратце обрисовываю ей сложившуюся ситуацию, делая акцент на то, что муж не хочет развода и вместо себя прислал доверенное лицо.

– Не удивляйтесь, Алла Александровна, в немалом количестве процентов среди разводящихся пар мужчины не имеют желания разводиться. По большей части, чтобы не делить нажитое в совместном браке имущество или бизнес. Я так понимаю, что сейчас вы находитесь в больнице с дочерью?

– Да. Но если нужно, я смогу подъехать.

– Сегодня у меня день расписан по минутам. Я напишу вам время, как только освобожусь. Прощу меня извинить, но начинается заседание.

– Да-да, конечно. Спасибо, – отвечаю поспешно.

– Пока ещё не за что, – успеваю услышать на фоне других голосов прежде, чем Бессонова отключается.

На самом деле есть за что. То, что у меня будет защитник, и мне не придётся в одиночку бороться против Крымова и Ардаева, дают ту уверенность, которая мне очень необходима. Любая поддержка, даже просто моральная, значит очень много. А юридическая тем более. Особенно такого адвоката, как Бессонова Наталья Ивановна. Если, конечно, верить отзывам.

Внутри загорается крошечный лучик и озаряет моё лицо слабой улыбкой.

– Вам очень идёт улыбка, Алла Александровна, – застаёт врасплох Трофимов. – Хорошие новости?

– Доброе утро, Демид Эдуардович, – прихожу в замешательство.

Я не знаю, как много он успел услышать.

– Пока сказать сложно, – ухожу от прямого ответа.

– По крайней мере, вы улыбаетесь. А это уже хороший признак того, что день будет отличным.

– Даже так?

– Не иронизируйте, Алла Александровна. Я верю в приметы!

Мне приходится удивиться ещё раз. Я всегда считала, что врачи принадлежат к той категории людей, которые сами управляют этим миром. Ведь они порой вопреки всему спасают столько жизней. И вдруг приметы?

– Не удивляйтесь. Медики самый суеверный народ, хоть в это очень сложно поверить.

– Очень сложно. Как-то не верится, что хирург не придёт на операцию, если ему перебежит дорогу чёрная кошка.

– Придёт, конечно. Но сначала пропустит кого-нибудь вперёд, – сообщает понизив голос. – А вообще, у нас другие суеверия. Когда-то, ещё в начале своей медицинской практики, я наивно считал, что результат любой операции зависит только от меня.

– А разве это не так?

Трофимов качает головой.

– Увы, но это далеко не так. Сейчас я понимаю, что по сути я всего лишь совершаю чёткие движения. Как робот, который выполняет определённую программу. Казалось бы, ты всё знаешь, во всём уверен, исключаешь все риски, но одна и та же операция даёт разные результаты. Ведь бывает, что в некоторых случаях стандартная операция, которая должна пройти как по маслу, превращается в сущий кошмар. Или же наоборот, успешно прооперированный пациент выкинет такое, что волосы на голове могут встать дыбом. Мне в этом плане хорошо, я почти лысый. А вот другим не позавидуешь.