Помню свое волнение от вступления в новую должность и от знакомства с коллективом, а также беспокойство и страх от осознания того, с каким контингентом мне придется работать. Мой первый рабочий день пришелся на раннюю осень. Асфальтированная дорожка вела мимо столовой к медчасти. Основной поток сотрудников, шумно переговариваясь, направлялся к своим рабочим местам. Я шла не спеша, разглядывая желтые березовые листочки, которые медленно падали к моим ногам. Навстречу попадались одинокие фигуры опекаемых в мешковатой серой одежде. Проживающие, шаркая, медленно двигались в утреннем сумраке, втянув голову в плечи, не поднимая взгляда. В тот момент я сравнила их с осенней листвой. Пройдя путь от почки до зеленого листика, окрасившись в золотой цвет, они покидают свою ветку, опускаясь на землю, а некоторые с потоком ветра уносятся в неизвестную сторону. Так же и люди, покинув свои дома, оказались в стенах ПНей.

Мой рабочий день начинался в 9 часов утра с обсуждения и распределения задач на день за чашкой чая. Врачи-психиатры, фельдшеры, главный врач и старшие медсестры вносили свои коррективы.

После работы с детьми, где ни на минуту нельзя было присесть, новая деятельность поначалу показалась мне более спокойной. Каждый день приходилось встречаться с проживающими. Часть из них оказались приятными людьми, хотя и не лишенными некоторых странностей. Двери нашего кабинета всегда были открыты, и к нам потоком шли проживающие с разными вопросами. Многих просто интересовало, что за новый специалист по социальной работе появился.

Первые два месяца я посвящала себя бумажной работе, знакомилась с подопечными и их личными делами. Большую часть времени проводила в кабинете за компьютером или в архиве. Затем к моей работе добавились разъезды. За день мне нужно было объехать с документами множество инстанций: пенсионный фонд, центр социальной защиты, управление и министерство труда и социальной защиты, ЗАГС и другие. При этом все они находились далеко друг от друга.

Нам выдавали служебную машину – старенький УАЗик, известный в народе как «буханка». И мы с другими специалистами, а иногда и с подопечными колесили по городу, развозили бумаги. Часто сопровождали проживающих на лечение в поликлиники, а в период обострения – в психиатрическую больницу. Это было действительно страшно, потому что в машине находился один санитар, фельдшер и я. Мы все были в одном салоне с психически больным человеком в период обострения… Страшно…

Однажды, когда мы заехали на территорию клиники, чтобы фельдшер мог оформить пациента на лечение, я стала свидетелем прогулки пациентов психиатрической больницы. Они гуляли на огороженном участке в сопровождении хрупкой девушки, которая работала там. Впоследствии я выяснила, что это были не просто люди с душевными недугами, а осужденные, преступившие закон. Мне стало жутко, но каждый сам выбирает свой жизненный путь и род деятельности.

Через некоторое время я узнала о сотруднице, которая уволилась из наших ПНей и устроилась работать в психиатрическую больницу сначала медсестрой, а потом стала пациентом. Произошла ужасная трагедия. Медсестра была молодой, стройной и красивой. Работала в отделении строгого режима для заключенных. В одну из своих смен она пошла по палатам, чтобы раздать лекарства и измерить температуру. Санитары и охрана остались за дверью. Почему они не сопровождали ее? На этот вопрос нет ответа. Руководство обещало разобраться в произошедшем и наказать виновных. Во время медицинских манипуляций произошло непоправимое – ее изнасиловали пациенты, и не один, а несколько. Из-за специфики учреждения (постоянный крик) на шум сразу не обратили внимания, а когда спохватились, было уже поздно. Эта ситуация сломала девушку, психика не выдержала. Она оказалась пациентом психиатрической клиники.