Она делает пометку в своём блокноте, в колонке «Подозрительно сексуальное напряжение»:
«Бариста – Омега. Новый шериф – Альфа.
Химия уровня "нам нужна ванна и закрытая дверь".
Делают вид, что ненавидят друг друга.
Полагаю: займутся сексом до конца недели.
Или взорвутся.»
Ставит галочку. Пьёт кофе. И улыбается.
Глава 4. Разрешите не кусаться
Вечером Лея сидела на полу своей крошечной квартиры, поедая лапшу вилкой и проклиная всё.
Прежде всего – его.
Потом – себя.
Потом – половую дифференциацию вида Homo sapiens muta, a.k.a. оборотней, и, наконец, лапшу, которая, как назло, напоминала ему волосы.
Густые, чёрные, чуть волнистые. И пахнущие… Ладно. Всё. Хватит.
Она бросила вилку в чашку и завыла. Настоящим, волчьим воем. Коротко. В подушку.
– Молодец, Грей, – сказала себе. – Так и станешь тем самым «Омега-отчаянка», у которой запечатление началось с капучино, а закончилось мукой и вибратором.
Громкий стук в дверь.
Она вздрогнула. Нет, не может быть. Судьба не настолько злая.
– Лея, – раздался голос за дверью.
Голос. Глубокий. Уверенный. Мягкий и раздражающе мужественный.
– Я не дома! – выкрикнула она.
– Твой свет горит.
– Это не мой свет! Это… свет одиночества.
– У тебя дверь плохо закрыта.
– Это тоже не моя дверь!
Пауза.
– Лея. Ты избегаешь меня.
– Поздравляю, шериф Холмс.
Она подошла к двери. Не открывая. Просто стояла рядом. И чувствовала, как дерево прогревается от его запаха. Проклятые, чудовищные Альфы. Пахнут, как… гормональный апокалипсис.
Он стоял тихо. Долго. Она даже подумала, что ушёл.
И вдруг – щелчок. Дверь приоткрылась. Она точно помнила, что захлопнула её. Но, видимо, инстинкты решили иначе.
Он вошёл.
В форме. С серьёзным лицом. С этим взглядом – чуть настороженным, чуть озадаченным, но очень-очень уверенным.
– Мне кажется, мы должны поговорить, – сказал он.
– Мне кажется, ты должен уйти.
– Я не делаю этого специально. Я просто пришёл купить кофе.
– Три дня подряд? У тебя что, зависимость?
Он посмотрел на неё.
– Возможно.
– Ну, поздравляю. Ты мешаешь мне жить. И дышать. И – чёрт возьми – спать.
Он подошёл ближе. Не касаясь. Но она уже чувствовала: между ними натянулась какая-то тонкая нить. Что-то дрожало в груди. Что-то… рвалось наружу.
– Лея, – тихо сказал он. – Это не выбор.
Она рассмеялась. Жестко.
– А я выбираю. Я выбираю не быть чей-то Омегой.
– Даже если это я?
– Особенно если это ты.
Он вздохнул. Низко. Груди напряглись. Носогубные складки дрогнули. Он выглядел, как мужчина, которого только что пнули в душу.
Но он не двинулся с места.
– Я не хочу заставлять. Я не хочу, чтобы ты боялась.
– Я не боюсь, – прошептала она. – Я… злюсь. Я злюсь, потому что мне снятся сны, где я тебя кусаю. Я злюсь, потому что я чувствую, как ты пахнешь даже когда тебя нет рядом. Я злюсь, потому что всё это – химия, а не любовь. Это биология, не выбор.
Он посмотрел ей в глаза. И она знала – он тоже чувствует. Всё. Каждую волну желания. Каждую искру страха. Каждую ноту отрицания и подспудной, голодной тоски.
– Может, это начало, – сказал он. – А дальше – уже выбор.
Она молчала. Долго. Сердце колотилось, как сумасшедшее.
– Уходи, – прошептала она.
Он не спорил. Просто ушёл. Тихо.
Дверь закрылась.
Запах остался.
Через час она лежала в постели, свернувшись в комок, с подушкой между ног. Горло сжато. Глаза горят. Внизу живота – жар.
Нет. Она не хочет этого. Не хочет его.
Только почему тогда тело уже запомнило его тембр?
Почему хочется повернуть голову и подставить шею?
Глава 5. Альфа в осаде
Шериф Дерек Тэрн проснулся рано.
Во сне Лея царапала ему плечи, шептала «ещё» и кусала его за ухо.
Он проснулся в поту, в полной эрекции, и с ощущением, будто его душа провела ночь в микроволновке.