Но вечерняя программа неожиданно затянулась, и в прачечную я заявился на следующий день перед завтраком. Внушительная спина поклонника Лепса наполовину перекрывала вход во двор. Он курил, упершись невидящим взором в далекие, покрытые лесом горы. Моя попытка протиснуться успехом не увенчалась, но вывела крепыша из состояния временной нирваны.

Неторопливо повернувшись, он протянул мне ладонь всё с тем же безучастным выражением лица: «Серёга! Мы тут с Сашком уже третью неделю отираемся. Сами из Москвы. Из Орехова. Знаешь? Где пруды…. Но сейчас в Сибири. Вроде нефтяники. Приглядываем. От Газпрома». Дробная тирада была произнесена низким приятным баритоном, совершенно отрешенно, на одной ноте.

Имея какой-никакой алкогольный опыт, могу уверенно поручиться, что мой собеседник, несмотря на раннее утро, находился в высоком градусе наполненности крепкими напитками, но держался твёрдо, говорил уверенно и чрезвычайно членораздельно: «Сняли тут виллу. Домик на две комнаты. С холлом. И бассейном. Я всё больше дома. У бассейна. Стресс снимаю. А Сашок колобродит. То голландок каких-то притащит. То наших девок. А на днях привел трёх фарангов. На руках бороться. Сначала всех победил. А потом начали ссориться. Он их отлупил. И в бассейн побросал. Я тоже помог маленько».

В этот момент вышла владелица прачечной с двумя пакетами, в одном лежали плотно упакованные чистые вещи, а в другом – на тонких металлических вешалках аккуратно висели отглаженные футболки, рубашки и шорты. «Люблю, когда все, как с иголочки!», – внезапно с чувством произнес Серега и убыл со словами «На обеде увидимся». На мой интерес о цене глажки, хозяйка пояснила, что услуга удваивает стоимость стирки.

После плотного «шведского» завтрака мы, как правило, следовали на пляж, где от души плавали и загорали. Соседний сдвоенный лежак постоянно занимала пара пожилых немецких пенсионеров. Из разговоров выяснилось, что до объединения Германии они проживали в восточной её части и даже немножко разумеют по-русски, ввиду изучения языка в школе.

В общении новые знакомцы оказались весьма приятными, политикой не интересовались вовсе и больше обсуждали путешествия по Юго-Восточной Азии, которую, как и мы, стали посещать в начале тысячелетия. У немца не возникло и тени сомнения в моем армейском прошлом из-за пристрастия к ношению одёжки камуфляжной расцветки, поэтому при встречах на завтраке или в поселке он нарочито вытягивался во фрунт и по-уставному отдавал честь, прикладывая ладонь к пестрой бейсболке с надписью «Billabong».

* * *

Во все последующие визиты в полюбившемся ресторане нас ожидал свободный стол в центре зала и светящийся радостью хозяин, тщательно отслеживающий появление волшебной «PrimaXX».

Не хочу тянуть одеяло на себя, но с появлением «music-box19» наплыв посетителей в заведение явно усилился, или же в окружающих отелях значительно прибавилось отдыхающих. По окончании каждой трапезы нас одаривали тарелкой фруктов, а русскоязычные посетители считали своим долгом подойти и поблагодарить за «привет с Родины». Особенно заливался соловьем немолодой любитель «Singha»: его хрипловатый тенорок перекрывал любые звуки на протяжении, как минимум, двух песен, пока он многословно и с легким матерком выражал признательность и удовольствие от прослушанных шедевров. Под «Таганку20» он умолкал и, откинувшись на подушки, тихонько потягивал пивко.

Если Серега появлялся после нас, то обязательно подходил поздороваться, а если уже поглощал супчик на привычном месте, то прерывался, чтобы кивнуть. Трезвым застать его так ни разу и не удалось.