Мгновение мы смотрим на то, чего нас учили бояться с самого рождения, но чего мы прежде никогда не видели собственными глазами: на лесной пожар.

– Боже! Тушите скорее! – кричу я.

Мы беремся за дело, срывая рубашки и пытаясь сбить пламя, но взмахи лишь усиливают приток кислорода, питая огонь. Люк набирает землю горстями и швыряет в костерки, но огонь уклоняется. Один из очагов разделяется, обходя дерево, и образует два зубца, напоминающих рога. Мы пытаемся их остановить.

– Отводите его в сторону! Сделайте противопожарную полосу! – орет Драммер.

Мы выскакиваем перед огнем и начинаем выдергивать траву и расчищать кусты.

– У тебя есть что-нибудь в сумке, Мо? Может, вода? – спрашиваю я.

– Да.

Мо срывает сумку с плеча и вытаскивает полбутылки воды, плещет водой в пламя, и языки съеживаются, злобно шипя, а потом перескакивают через сырую траву.

– Это все?! – кричу я.

– Еще пиво осталось…

Она открывает бутылки и выливает содержимое в огонь, но пламя уже слишком сильное, чтобы этого хватило. Мо бросает бутылки.

– Я принесу воды из Провала! – кричит Вайолет.

Она хватает пляжную шляпу, чтобы набрать в нее воды, и бросается бежать. Пожар доходит до расчищенной нами полосы и легко перескакивает ее, подгоняемый ветром. Горячая зола летит вперед, создавая новые очаги. Пляшущие оранжевые языки пламени стремятся на запад, карабкаются по деревьям и пожирают кусты. Они разрастаются слишком быстро, нам за ними не поспеть. Высокие травы и сосновые шишки горят с треском, разбрасывая искры, парящие по ветру. Там, где они падают, разгораются новые костерки – голодные, молодые, жадные до топлива.

– Черт, черт, черт, – бормочет Люк.

Возвращается Вайолет со шляпой, видит, как широко расползлось пламя, и начинает плакать. Вода беспомощно льется из шляпы на землю.

Драммер отбрасывает со лба волосы, тяжело дыша. Нам всем трудно дышать, начинает одолевать кашель.

Мо достает ингалятор.

– Мы не сможем его остановить. Нужно звать на помощь, – сипит она.

Люк выхватывает из кармана телефон:

– Черт! Сигнала нет!

Ни у кого нет. За спиной у нас раздается конское ржание, и мне в голову приходит идея:

– Мы с Драммером можем доехать на лошадях до пожарных.

Вайолет качает головой:

– Нет, с тобой поеду я. Я езжу лучше и умею быстро скакать.

И верно. Как и я, она всю жизнь ездит верхом. Мы бросаемся к лошадям, но я резко останавливаюсь и оборачиваюсь к остальным:

– Мо, подбери все бутылки! Избавься от всего, что показывает, что здесь были мы.

Секунду никто не понимает, потом Люк кивает:

– Ага. Это не мы.

– Что? – переспрашивает Мо; ее рыжие волосы растрепались и полощутся на ветру вокруг лица.

– Ты слышала, что сказал Люк. Мы ни при чем. Нас здесь не было. Никому ничего не рассказывайте. Просто бегите к моему дому! Мы с Вайолет предупредим город.

Я киваю Вайолет, и она смотрит на меня, растерянная, до смерти перепуганная и еще не отошедшая от травки.

Мы подбегаем к лошадям, чуть сбавив шаг, чтобы их не напугать. Санни гарцует и встает на дыбы, а вот Пистолет скорее озадачен, чем встревожен. Я отвязываю их, и мы ставим стопу в стремя, перекидываем вторую ногу через седло и подбираем поводья.

– Дай Пистолету волю, – говорю я Вайолет. – Ты поедешь впереди. Санни больше любит скакать сзади.

Вайолет на Пистолете выезжает на главную тропу, ведущую от озера в Гэп-Маунтин. Позади нас на хребте уже начинает гудеть пожар, пожирающий кусты. Сосновые шишки катятся по склонам, брызжа горячей смолой и распространяя пламя. Густой светлый дым вздымается столбом. Уверена, в добровольной пожарной команде его уже заметили. Мы гоним лошадей галопом к городу.