Я шагнула вперед. К двери. К Порогу. Сердце забилось чаще. Не от страха. От предвкушения битвы. От желания встретить того, кто осмелился бросить мне вызов еще до начала игры. Я толкнула тяжелую дверь. Она скрипнула, открываясь внутрь.

   И я вошла в ад.

   Глава 3: Врата тени

   Холодный ветер с Атлантики хлестал по лицу, когда «Роллс-Ройс Фантом» Пако мчался по пустынной прибрежной дороге за Малагой. Луна, огромная и кроваво-рыжая, висела над морем, превращая воду в ртутную дорожку. Я сидела на заднем сиденье, облаченная не в бархат, а в черный комбинезон из технологичной ткани, бесшумный и не стесняющий движений. Поверх – стеганый жакет без опознавательных знаков. Моя «ночная униформа». Кончита, рядом, проверяла снаряженные магазины к «Вальтерам», ее лицо в свете приборной панели было каменным. Ни слова не было сказано о Кастеле, о его хриплых мольбах, заглушенных шумом прибоя, о том, как белый песок Форментеры впитал темную густоту его жизни. Это была работа. Грязная, но необходимая. Как чистка оружия.

– Координаты подтвердились, донья Изабелла, – глухо произнес Пако, его глаза в зеркале заднего вида были узкими щелочками. – Старый маяк Кабо-де-Гата. Заброшен с восьмидесятых. Но спутник показывает тепловые сигнатуры… и активность ниже уровня земли.

   Тени Торквемады. Пароль резал слух своей кощунственной поэтичностью. Торквемада – великий инквизитор, фанатик, чье имя веками наводило ужас. Приравнять его к теням, к этому Маске? Дерзость. Или… признание родства? Мысль вызвала ледяную волну по спине, не страха, но острого, хищного любопытства.

   Маяк вырос из темноты как гнилой зуб, торчащий из челюсти мыса. Огромный, заброшенный, с выбитыми окнами. Вокруг – ни души. Только вой ветра в расщелинах скал да далекий рев прибоя. Пако заглушил двигатель за полкилометра, мы продолжили путь пешком, сливаясь с тенями скал. Кончита шла впереди, ее движения бесшумны, как у змеи. Я чувствовала тяжесть «Вальтера» в кобуре под мышкой, холодный комфорт стали.

   У подножия маяка, заваленного обломками камней и ржавым железом, не было ничего. Ни двери, ни охраны. Только глухая стена.

– Здесь, – прошептала Кончита, ткнув пальцем в почти невидимую трещину между камнями. Она надавила в определенной последовательности – три коротких, два долгих нажатия. Камень бесшумно отъехал в сторону, открыв черный, бездонный провал и узкую металлическую лестницу, уходящую вниз. Запах ударил в лицо – сырость, металл, озон и… что-то сладковато-тяжелое. Знакомое. Кровь. Старая кровь.

   Мы спустились. Лестница вилась спиралью, как в древнем колодце. Где-то далеко внизу мерцал тусклый, зеленоватый свет. Шум нарастал – неясный гул толпы, прерываемый резкими, животными криками, ритмичный электронный бит, заглушавший стук моего сердца. Я вдруг осознала, насколько глубока эта кроличья нора. Мы были уже далеко под скалой, под дном моря. Давление воздуха изменилось, в ушах заложило.

   И вот – врата. Огромные, кованые, черные, как ночь без звезд. На них был вычеканен символ – стилизованная маска с пустыми глазницами и кривой, насмешливой улыбкой. Перед ними стояли двое. Не люди. Гуманоиды? Роботы? Фигуры в черных, облегающих комбинезонах и шлемах, полностью скрывающих лица. Глазницы шлемов светились ровным красным светом. Никакого оружия видно не было, но ощущение смертоносной силы исходило от них волнами. Они были вратами в буквальном смысле.

– Пароль, – произнес один из них. Голос был механическим, лишенным тембра, как у синтезатора.

– Тени Торквемады, – ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал так же ровно и холодно, как этот металлический голос.