– Тогда я должна сделать так… чтобы ты больше не хотел никого, кроме меня.

Её рука скользнула по его груди, мягко, как вода. Пальцы заискрились – не жаром, магией. Лёгкий разряд пронёсся по телу Кайра, будто кожа вспоминала, кому она принадлежит.

Но это было не о власти. Это было – о страхе. О желании удержать.

– Кто она? – прошептала Илеана.

– Разведчица. Умна. Опасна. Не твоя.

– Но она знает мой след на твоей коже…

Он поднял глаза. В его взгляде не было извинений – только выбор.

– Если ты ревнуешь… значит, ты больше, чем просто ведьма. Ты – женщина.

Она резко сжала его рубашку на груди.

– Я ревную, – прошипела. – Потому что ты – мой. Потому что в тебе… есть нечто. Сила, которую нельзя приручить. Но я не хочу приручить. Я хочу быть рядом. Как равная. Как первая. Как последняя.

Он ничего не сказал.

И тогда она поцеловала его. Не страстно, не жадно – но страшно. Потому что это был поцелуй, от которого зависят судьбы. Который оставляет след не на губах, а в душе.

Пальцы её дрожали. Не от возбуждения – от страха потерять.

Тем временем…

Плато Морвейн. Башня Кровавого Дыма.

Тьма здесь не пугала. Она жила, шевелилась, дышала. И звала.

В глубине лаборатории – среди фиалов с кислотой, воронов без глаз и светящихся сосудов – стоял мужчина в чёрном плаще. Его лицо напоминало высохшую золу, а глаза – два пустых кратера луны. Морваэль.

Он медленно поднял руку. В ней – пульсирующее сердце. Не живое. Но и не мёртвое.

– Он пробудился, – прошептал он. – Мой тень… мой соперник…

Морваэль сжал сердце, и оно вспыхнуло багровым. Пепел закружился по комнате, собираясь в силуэт…

– Сладкий яд действует медленно, генерал. Но метко.

Имя его было Морваэль.

Он держал в руке старое ожерелье – простое, медное, с красным камнем.

– Ты помнишь это, Илеана? – шептал он. – Я носил его, когда стоял у твоего порога, мокрый от дождя и полный веры. А ты смеялась.

Он открыл книгу. На страницах – кровь и руны.

– Но теперь ты дрожишь не от заклинаний. А от прикосновений другого.

Он вложил ожерелье в чашу, капнул каплю собственной крови – и пламя вспыхнуло чёрным.

– Я не заберу твоё королевство. Я заберу того, кто заставил тебя забыть обо мне.

На столе вспыхнул образ Кайра.

– Его душа станет ключом к твоему падению.

Имя его было Морваэль.

Он держал в руке старое ожерелье – простое, медное, с красным камнем.

– Ты помнишь это, Илеана? – шептал он. – Я носил его, когда стоял у твоего порога, мокрый от дождя и полный веры. А ты смеялась.

Он открыл книгу. На страницах – кровь и руны.

– Но теперь ты дрожишь не от заклинаний. А от прикосновений другого.

Он вложил ожерелье в чашу, капнул каплю собственной крови – и пламя вспыхнуло чёрным.

– Я не заберу твоё королевство. Я заберу того, кто заставил тебя забыть обо мне.

На столе вспыхнул образ Кайра.

– Его душа станет ключом к твоему паден

Пепельная Башня. Час до рассвета.

Тири кралась, как тень, слившись с каменными галереями, будто башня сама позволяла ей пройти. Она знала: это место было живым. Оно чувствовало кровь. Оно шептало. Но ей отвечало молчанием.

Под плащом в перчатке – свёрток. Ложь, обёрнутая в реальность. Подделка, созданная Арвином, но написанная её рукой. Убедительно, с нажимом. Как будто Кайр предаёт Илеану за свободу, за собственную силу. Или за женщину.

Это не было просто заданием. Это было отравой – медленной, изощрённой, сладкой на вкус. Сомнение должно пустить корни, чтобы затем расколоть дерево.

Она поднялась по винтовой лестнице. Взгляд твёрдый. Дыхание ровное.

Дверь.

Та самая. С узором змей – символов власти, искушения, власти через искушение. Комната Кайра.