Тири шла, не глядя на часовых. Они уступали ей путь, не из уважения – из страха. В её шаге было что-то хищное: плавное, но готовое к рывку. Как у волчицы, что недавно рвала плоть.

Перед самым большим шатром она задержалась. На ткани – знак скрещённых молний. Власть. Контроль. Холод.

Она не постучала.

Внутри было тепло. Опасное, липкое, как вино с горчинкой. Генерал Арвин сидел у стола, склонившись над картой. Его бокал был полон, а взгляд – пуст.

– Ты задержалась, – сказал он, не поднимая глаз.

– Удовольствие не любит спешки, – отозвалась она, сбрасывая плащ.

Под плащом – тонкая рубашка, пропитанная потом. Без брони, без застёжек. Шея открыта, ключицы поблёскивают в свете лампы. Она не просто вошла – она вошла с намерением.

– Ты его соблазнила? – его голос чуть дрогнул, но остался ледяным.

– Я его взяла. – Тири подошла ближе. Её бедро коснулось стола. – Это разные вещи.

Он оторвался от карты, медленно провёл взглядом по её телу.

– Кайр Веллорн. Пёс Илеаны. Ты думаешь, теперь он будет ластиться к тебе?

– Он запомнил вкус моей кожи, – она наклонилась, опираясь руками о стол. – Он запомнил, как я его царапала, как садилась сверху, как смотрела в глаза, когда он входил в меня. И он дрожал не от страха. Он дрожал… от возможности стать другим.

Арвин встал. Подошёл вплотную.

– Мы не играем в постельные игры, Тири. Это Лорнавель. Ведьма. Если она узнает…

– Он не её игрушка, – прошипела Тири. – Он её соблазн. А соблазн – всегда трещина в броне. Он не боится её. А это значит, что он уже опасен.

– И ты уверена, что он не опасен тебе?

Она ухмыльнулась. Медленно провела пальцем по груди генерала, вдоль воротника.

– Опасность – моя родная сестра. Мы вместе спим в одной постели.

Он смотрел. Молча. Долго.

Затем протянул свёрток с красной лентой.

– Доставь это в Пепельную Башню. Пусть она подумает, что это от шпиона из Лансара. Пусть… почувствует, как земля уходит из-под ног.

– Что внутри?

– Письмо. Подделка. Но с теми словами, что расшатают её веру в Кайра.

Тири медленно засунула свёрток за корсет. Бумага тёплая от пальцев Арвина, лента шершаво скользит по коже.

– Ты используешь меня как яд, – прошептала она.

Он наклонился к её уху. Почти поцелуй.

– Ты и есть яд. Просто пахнешь, как грех.

Она улыбнулась и облизала губы, как после битвы.

– Тогда пусть она отравится медленно. Мне нравятся женщины, что умирают от ревности.

– Письмо. Подделка. Но такая, которая посеет в ведьме подозрение… в Кайре.

Тири прищурилась. – Ты хочешь столкнуть их?

– Я хочу, чтобы они друг друга уничтожили. Или связались так, чтобы оба были уязвимы.

Она взяла свёрток, сунула его за корсет. – Ты используешь меня как яд. – Ты и есть яд. Просто умеешь сладко пахнуть.

Она усмехнулась.

Глава Четвёртая. Шрамы желания.

Пепельная Башня. Полночь.

Илеана сидела в зале зеркал – круглом помещении, где отражения играли с истиной. Одно зеркало делало её старше, другое – холодной. В одном она казалась богиней, в другом – тенью. Но она смотрела только в одно: в то, что не искажало. В единственное, где отражалась настоящая она.

Она ждала.

И он вошёл. Без стука.

Он знал, что не должен. Но что-то глубже страха подсказывало: она хочет, чтобы он вошёл именно так. Смело. Глупо. По-настоящему.

– Ты вернулся, – её голос был ровным, но в нём дрожала сталь. – И пахнешь дымом… и другой женщиной.

Он не ответил. Молчание было признанием, обнажённым до боли.

– Я не требую верности, – продолжила она, всё ещё не глядя на него. – Только преданности.

– А если я не могу их разделить?

Она встала. Медленно. Как пламя, вырастающее из угля.

Обошла его кругом, не касаясь – лишь дыханием, лишь присутствием. Затем – поцелуй. Едва касаясь кожи подбородка, потом шеи. Остановилась у уха. Шептала.