– Вы уже окончательно определились, что должно стать этой самой целью, или ещё изучаете вопрос? – Бьюкенен пристально-насмешливо посмотрел на Сиролу, пытаясь понять, насколько откровенен будет ответ.

– Россия всегда была и навсегда останется врагом человечества и гуманного развития, – заговорил финн с пафосом и уверенно. – Бесполезный народ, незаслуженно занимающий огромные территории. Мы хотим справедливости.

Некоторое время Бьюкенен молчал, разглядывая лицо финна. Ему нравилось, как националист изъясняется. Хотя, по правде сказать, это были не его собственные умозаключения. Их формировал Бьюкенен и его сподвижники, только финн об этом даже не подозревал.

– Я бы не стал на вашем месте спешить и всё хорошенько взвесил, – предостерёг наконец Бьюкенен и снова повторился: – Сейчас не время создавать очаги напряжённости в тылу воюющей русской армии.

– Вы не можете не знать, что многие в Финляндии готовы помогать немцам, – продолжал Сирола. – В свою очередь те не жалеют средств на пропаганду и обещают помочь свержению с финской шеи русского засилья.

– Я настаиваю на том, чтобы вы отложили свои планы на более поздний срок, – сказал, как отрезал Бьюкенен, уверенный, что эти его слова будут услышаны всеми возмутителями спокойствия в Курляндии и они не посмеют ослушаться.

– Снова ждать! – Сирола обиженно, совсем по-детски надул губы. Казалось ещё немного и он расплачется.

Не будь Бьюкенен дипломатом, в этом месте он бы поморщился. Однако, ни один мускул не дрогнул на его лице. Более того, в душе он ликовал. Его радовала ненависть финских националистов к России, однако, в своих устремлениях Сирола опережал время. Сейчас союзникам нужно было от России только одно – пушечное мясо на фронт. Чем больше бессознательных и невежественных русских будет ехать на эту бойню, тем меньше погибнет англичан и французов. Представителей лучшей части человечества. Тех, кто проявил себя в искусстве и кто поднял науку на новый уровень нового, двадцатого века. Случись в Финляндии волнения, и часть сил русской армии будет задействована в ущерб фронту. С другой стороны, финны – это фураж для воюющей армии и продовольствие. Нет, нельзя сейчас допустить хоть какие-то поползновения националистов.

– Смотрите, как развиваются события, – Бьюкенен заговорил уже с нотками металла в голосе: – Как я и предполагал, Россия продолжает сдавать с таким трудом завоёванные позиции. В июне оставлен Перемышль и Львов. За ними последовали Варшава, Ковно, Гродно и Брест-Литовск. Потери армии колоссальны. Не хватает оружия. Дошло до того, что в тылу сидят солдаты и ждут, когда им привезут винтовки убитых.

– В какой-то момент возникли сомнения в способности русских удержать Петроград, – вставил Сирола с тоской в голосе. – Я слышал, будто были приняты меры к подготовке эвакуации Эрмитажа и золотого запаса в Вологду.

– Несмотря на все трудности, русские уже нарастили производство вооружения и боеприпасов, поэтому в ближайшее время мы ждём перелома. Нам нужна победа над Германией, но с теми решениями, которые хотите реализовать вы, война может затянуться, а между тем, наши ресурсы не бесконечны…

– Вы снова не одобряете наших устремлений! – подытожил Сирола за Бьюкенена.

– Я бы не так охарактеризовал наше желание, – Бьюкенен слегка наклонился вперёд: – Мы хотим, чтобы вы просто немного подождали. Вот разделаемся с Германией и я даю вам слово, что не останемся в стороне от ваших устремлений отделиться от России.

Размышляя, сразу нанять извозчика, или ещё немного пройтись по городу, чтобы осмыслить результаты разговора с финном, Бьюкенен вышел на крыльцо ресторана, поблагодарив метрдотеля кивком головы за услужливо открытую дверь. Каждая такая встреча отнимала много сил. Хотелось этого или нет, это была работа сродни той, которую делает кочегар или пекарь. Но если от их ошибок пострадает лишь небольшое количество людей, то любой просчёт дипломата такого уровня как Бьюкенен, может привести к катастрофе для целых государств, или даже континентов. Всегда, после кажущихся иногда мимолётных и ничего не значащих для стороннего обывателя встреч, хотелось немного побыть наедине с собой. Ещё раз прокрутить в голове разговор, подумать над его вариантами и их последствиями. Это даже доставляло ему удовольствие.