Бьюкенен вышел из проезда, не сбавляя шаг, пересёк Пудовскую, прошёл подворотней через мрачный колодец двора и оказался в переулке, упирающемся в проспект, где находилась конечная точка его пешей прогулки.

Свернувший с улицы мальчишка ловко приспустил штаны и стал мочиться на кирпичную стену, нисколько не стесняясь шедшего навстречу почтенного господина. Подмышкой мальчишка держал остатки нераспроданных газет и выглядел запыхавшимся. Ещё бы! Работы разносчикам прессы при нынешних временах хватало. Охрипшие, прихрамывая на сбитых ногах, они с утра и до самого вечера носились по улицам, устало цитируя заголовки газет и кратко сообщая последние новости. А их хватало с лихвой, в том числе, опять же, стараниями Бьюкенена. Падок нынешний гражданин на новости, оттого мальчишке не то чтобы перекусить, помочиться отойти подальше с глаз не с руки… Огромных размеров кепка сползла на уши и закрывала брови, из-за чего из-под драного козырька было видно только нос. В ответ на осуждающий взгляд Бьюкенена он скорчил рожицу, но не прекратил делать своего дела. А чего ему бояться? Паренёк крутится в этой части города круглые сутки и знает всех его жителей в лицо, а некоторых по именам и кличкам. Вот и чужака сразу распознал, из чьих будет, подобно мужику с шарманкой. Иностранец скорее забрёл откуда-то из центра. Только что он делал в лабиринтах мрачных дворов и аляповатых дровяных сараюшек?

Паренёк брезгливо сплюнул.

Вскоре Бьюкенен уже расположился в отдельном кабинете уютного, открывшегося перед самой войной ресторана.

– Прошу прощения за опоздание! – зачем-то извинился Отто Сирола, делая характерное ударение на «о». Впрочем, это была обычная формальность для начала разговора. Чувствовалось, что финн лукавит и никакой вины за собой не видит. Он разглядывал дипломата холодным и каким-то неживым взглядом бесцветных глаз. Хитрец словно искал различия во внешности, которые приобрёл его визави с того времени, когда они виделись в последний раз. Это случилось годом ранее, в посольстве. Сирола, мелкий торговец, был прислан в Россию по просьбе Бьюкенена, чтобы обсудить то, как будет действовать националистическое крыло финской оппозиции после вступления России в войну. В тот момент Бьюкенена очень волновал этот вопрос. Тем более, получая информацию из разных источников, он не мог не знать, что генерал-губернатор Курляндии Зейн и военные власти ждут забастовок, актов саботажа на железной дороге и телеграфе. Тогда усилиями Бьюкенена это удалось предотвратить. Хотя, скорее, отложить на более поздний срок. Сейчас тем более, выступления сепаратистов просто не ко времени. Ведь на этом этапе Англии и Франции нужна сильная Россия, без внутренних распрей и междоусобиц.

Жидкие, светлые волосы на голове Отто были грязными и слиплись. Сквозь редкие усики виднелся розовый шрам, деливший верхнюю губу финна пополам.

– Иначе и не могло быть, ведь я сам настоял, чтобы вас проводили ко мне после того, как я здесь расположусь, – напомнил насмешливо Бьюкенен. – Поэтому вы зря извиняетесь.

Сирола расстегнул френч и сел напротив.

– На фронтах меняется положение, – начал Сирола осторожно. – Финские молодые мужчины опасаются мобилизации. Те, у кого есть возможность, покидают страну.

– Принудительный призыв в княжестве может вызвать усиление оппозиционных настроений и сепаратизм, – сказал очевидное Бьюкенен. – Николай Александрович это знает и не пойдёт на такой шаг.

– Поражения русских следуют одно за другим, – сказал очевидное Сирола. – Хотелось бы услышать об этом ваше мнение и совет, как возможно использовать этот факт в достижении нашей цели?