Увлечённый собственным возмущением, Николай Ильич вдруг по-мальчишески перевесился через ограждение палубы и в сердцах плюнул в воду. Тут же съёжился, словно вот-вот подзатыльник получит. Сам не понял, как это получилось. А если кто-то заметил? Он украдкой оглянулся по сторонам. Но пассажиры, высыпавшие на верхнюю палубу «Святого Николая», были заняты тем, что созерцали проплывающий мимо скит, на пологом берегу, да о чём-то говорили меж собой. Никто не обратил внимание на его поступок. А если так разобраться, что тут такого? Но плюнул он в воду, и что с того? Все плюют. Даже на палубе следы от этой дурной привычки. Да и не тот здесь люд, чтобы пред ним вести себя подобающим образом. Всё одно, мужики да бабы. Редко где промелькнёт пальтишко или френч лицеиста. Дам в нарядных и модных платьях он видел лишь при посадке. Несколько их было. В сопровождении франтовато одетых мужчин, они прошли первыми и скрылись в каютах первого класса. Надо сказать, что этот эпизод приятно удивил Николая Ильича. До сих пор ему казалось, что в далёком Минусинске сплошь и рядом все в сюртуках на голое тело. Виделся ему этот край суровым, дремучим и заселённым исключительно ссыльными по политическому уложению, да теми, кто за ними пригляд должен вести. А содержание всех статей про этот город, что он жадно прочёл в газетах – фантазии нерадивых журналистов. Врут ведь они повсеместно. Сколько раз хоронили того же Натана Мацухевича в Петрограде, а он как есть живой и продолжает ростовщичеством заниматься… Так и здесь, поди. В Минусинске конечно имеются разные атрибуты города вроде фабрик, заводов и библиотек, но всё наверняка как в прошлом веке. Не дошла туда цивилизация и прогресс. Ведь если ссылка в это место – наказание, значит не те в там условия, что имеются в нормальных городах. Наверняка нет в Минусинске ничего, что присуще столице, а уж тем более нормальным европейским городам. Виделся ему конечный пункт назначения просто большой деревней, где в центре стоят дома посвежее, и в несколько этажей, сплошь из дерева. Равно такие, что для постою был назначен ему в Красноярске урядником. Ещё, поди, кругом тайга дремучая и трубы заводские, от которых всё кажется серым и унылым. Может быть, ещё пара церквушек из камня имеется и всё…

«Хотя для чего они там? Одни ведь безбожники, поди, живут, – подумал вдруг Николай Ильич и спохватился. – А как же так? Ведь сам давеча в бога не веровал. Только предположения разные строил о мироустройстве, а теперь без молитвы и ко сну не отхожу! – От собственного открытия он даже хмыкнул. – Причём всё как-то само собой вышло. Стоило только оказаться в камере, так и пошло. Сразу надежда появилась, которая потом в реальность обратилась! – сделал вывод Николай Ильич, но тут же возразил себе: – А ведь всё это просто так и должно было случиться! Никто меня вешать не собирался, и к стенке бы не поставил. Теперь-то ведь и так ясно. Террористам за взрывы бомб и убийства каторга полагается, тогда как мне ссылка».

И вот уже собственное наказание показалось Николаю Ильичу чрезмерно суровым.

От размышлений отвлекло плывшее навстречу судёнышко. Оно было намного меньше размеров «Святого Николая» и выглядело новее. Приветливо ответив гудком на гудок, оно на какой-то момент сравнялось со «Святым Николаем».

– «Минусинец», – проговорил Николай Ильич одними губами название, написанное вдоль борта.

Так же, как и на пароходе, которым плыл Николай Ильич, на палубе «Минусинца» тоже кто-то что-то тихо обсуждал, спорил, пил потихоньку горькую либо созерцал окрест.