– Не плачь, все обязательно закончится, вот увидишь. Обязательно закончится хорошо, и мы с тобой будем вместе. Как мы и мечтали. Я тебе обещаю, слышишь, Анечка? – Он поцеловал ее в мокрую от слез щеку.

Они просидели вдвоем на лавке до поздней ночи, обнимаясь, чтобы успокоиться, и давая друг другу обещания.

На следующий день, после собрания комсомольской ячейки школы, все ребята в полном составе написали заявления в областной военкомат, с просьбой зачислить их в военные школы с целью получения военной специальности и дальнейшего отбытия на фронт.

Саша подал прошение о зачислении его в военную авиационную школу. Нина пообещала в тот же день отдать заявления в сельсовет, пока там работает приемная комиссия областного военкомата.

В конце собрания в актовый зал, где оно проходило, вошла Тамара Леонидовна, ребята, увидев ее, повскакивали с мест и приветственно загудели. – Тамара Леонидовна, как хорошо, что вы пришли, мы вас ждали!

Учительница, понимая, что она, возможно, срывает собрание, замахала руками, приговаривая: – Ребята, тише, тише, я здесь тихонько посижу, послушаю и на вас посмотрю.

– Тамара Леонидовна, мы так рады, что вы пришли, все, мы уже закончили. – сказала Нина и обращаясь к присутствующим, громко повторила: – Собрание окончено, и мы просто можем пообщаться.

– Тамара Леонидовна, идите к нам, проходите в центр, ребята, стул, подайте стул – пронеслись возгласы.

Учительница села в кругу бывших школьников. Было видно, что она немного стесняется, что все теперь по-другому, и перед ней не те привычные ученики, а взрослые, решающие важнейший вопрос в своей жизни.

– Ну что ребята? – сказала Тамара Леонидовна, пристально всматривалась в еще совсем недавно детские и такие родные ей лица.

– Мне Саша сказал, что вы хотите сделать или сделали уже, я имею в виду заявление на фронт. Я не спала всю ночь, думала об этом, мне очень страшно, страшно за вас, и я не знаю, как теперь жить, ведь у меня больше же никого нет. Вы, это все что у меня есть – Тамара Леонидовна взяла паузу, чтобы отдышаться. Было видно, что эти слова даются ей с трудом, в зале повисла тишина, не нарушаемая ни одним звуком.

– Хочу вам сказать – продолжила она – я понимаю, что другого пути нет, и скорее всего этот путь придется полностью пройти. Вам и правда нужно защищать свою Родину. Знайте, я никогда не забуду никого из вас, буду вас любить и ждать. Помните, как мы договаривались, встречаться в школе 25 мая? Ребята, сдержите, пожалуйста, свое обещание, и возвращайтесь, непременно возвращайтесь все, живыми и здоровыми! – голос Тамары Леонидовны сбивался и переходил на всхлипывания. – И еще, я как могу и как помню, буду молиться за вас- проговорила она уже со слезами на глазах.

Ученики обступили ее, чтобы успокоить. – Тамара Леонидовна, не плачьте, ну не плачьте! Мы же вот, живые и здоровые-

пытались развеселить ее ученики. Мы же комсомольцы, какой молиться, нам молиться ни к чему! Мы же атеисты, неверующие.

Окончательно оживившись и подбадривая друг друга, ребята высыпали на улицу, и по своему обыкновению, не сговариваясь, пошли провожать Тамару Леонидовну домой.

На следующее утро Саша проснулся с тревожным ощущением неминуемого разговора с матерью. Он очень любил ее, и не хотел расстраивать, понимая, что невозможно предсказать ее реакцию сейчас, после ухода на фронт отца и брата.

Саша переживал, как мама и маленькая сестра Танюша останутся одни, кто им поможет в случае необходимости, кто позаботится о них. Он решил поговорить с матерью только после того, как придут документы из военкомата, и будет уже все окончательно ясно.