Удивительно, но ему это быстро удалось, он скинул веревки, сел, потянувшись к мешку на голове, когда услышал:

– Барин, так это вы, что ли?

В ответ раздалась ворчливое:

– Сколько раз повторять тебе, Аким, я не барин!

Глебушкин узнал голос и скинул мешок с головы.

Помощник начальника полиции Мышко, собственною персоною, с букольками и чепцом на голове, рассматривал треснутые стекла очков, стоя одною ногою на поверженном и кряхтящем по такому случаю Акиме.

Савелий рассмеялся, медленно поднимаясь и отряхивая брюки и шинель:

– Вам в театр надо поступить на службу, Арсений Фридрихович! А мы поверили, что с матушкой вашею говорим.

Мышко улыбнулся и стянул с головы чепец, одновременно убирая ногу со спины Акима.

Тот тоже поднялся, ругаясь вполголоса и опасливо поглядывая на сыщика.

– Стало быть, никакой матушки и нет вовсе? – Савелий собрал валяющиеся в разных концах комнаты рукавицы и сунул их в карман.

Арсений Фридрихович поглядел на них с Акимом лукаво:

– Ну, почему же нет? Есть. Только в Липовске.

И пояснил, смеясь, и глядя на их недоуменные лица:

– Моя матушка живёт в Липовске. С самого моего рождения.

– Здоровы вы драться, барин. – Аким покачал головою. – Я даже ничего сделать не сумел, как вы меня на пол уронили.

Мышко ухмыльнулся:

– Не огорчайтесь. Я просто знаю некоторые приёмы восточной борьбы. Специально интересовался. В моей работе здорово помогает, знаете ли. Дело иметь со всяким сбродом приходится. Я не думал, что вы вернетесь, вот и напал первым, не узнав вас в полумраке. Покорнейше прошу простить меня. Садитесь.

И он повёл рукою, приглашая их сесть и поднимая с полу кресло, какое упало на бок при недавнем сражении.

Глебушкин и Аким присели на диван. Мешко вновь устроился в кресле. И достал портсигар.

– Так вот, что за запах шёл от вас в качестве вашей матушки! – обрадовался Савелий. – Табак! А я все никак не мог уяснить, как это и что? Вы курите?

Мышко кивнул, достал папиросу, покрутил в пальцах, чуть разминая, и сунул её в рот. Когда столбик дыма потянулся к потолку, он сказал:

– Простите, господа, не курю дома, но ваш визит заставил меня поволноваться. Какие сведения вы получили по делу?

Глебушкин и Аким переглянулись:

– Откуда вы знаете, что мы пришли с этим?

Арсений Фридрихович улыбнулся снисходительно:

– Ну, в-первых, господа, вы вряд ли бы попусту решили навестить меня. А в-вторых, у меня своя метода, как сказала госпожа Прокопьева.

И тут Савелий хлопнул себя по лбу:

– Ну, конечно, как я сразу не догадался?! Мальчишка!

– Что?

– Когда мы поднимались по лестнице, нам навстречу бежал мальчишка. Прыгал через ступень! Его прислали сообщить вам о нашем визите?!

Мышко выпустил колечко дыма. Чуть прищурил глаза:

– Вы определённо ценный экспонат, Глебушкин! Я не ошибся в вас. Пойдете ко мне помощником?

Савелий улыбнулся, произнося:

– Теперь мне ясен глазной тик вашей "матушки". Вы запомнили, что я уяснил, каковы ваши глаза, и решили, что так будет вернее не дать мне увидеть цвет их вновь, верно? И ещё, разрешите составить вам комплимент. Без бороды вам лучше, не глядитесь таким угрюмым.

Мышко проследил за дымом, усмехнулся, потёр чисто выбритый ныне подбородок и произнёс:

– Вы не ответили на мой вопрос, Глебушкин?

– Я не сумею совместить свою службу с помощью вам.

Мышко погасил папиросу и поднялся:

– Вашей службой и станет помощь мне. И за это вы будете получать жалованье.

Савелий в удивлении воззрился на него:

– Но я…

– Все ваши "но" легко разрешимы, поверьте. И потом, не все же вам сидеть писарем в своей конторе.

– Я могу подумать?

– Разумеется, друг мой. – Мышко кивнул. – Но что-то мне подсказывает, что вы согласитесь. А теперь, вернёмтеся к делу. Так, какие сведения у вас есть для меня?