(в списке сюжетов бабушка уточняет: гимназия №22 Масловой и Градской: В начале ХХ в. Николай Шенфельд (отец Марии Масловой и Веры Градской) купил флигель на улице Новосельского 73 и создал в нем профессиональное училище для девочек, где обучали шитью. В 1905 г. сестры Шенфельд открывают частную гимназию №22 в Малом переулке 4. Гимназия тогда состояла из 7 классов и 3 подготовительных групп. В последствии эта гимназия стала носить имя сестер – Масловой и Градской).

Мне открыл тяжелую дверь швейцар в ливрее и велел подождать, пока он доложит о моем приходе. Скоро он вернулся и сказал, что я могу войти. У меня сильно билось сердце, но все же я вошла в строго обставленный кабинет, в котором за письменным столом сидела женщина средних лет, смотревшая на меня с удивлением. Я вся дрожала и стояла, потупившись, не зная, как начать. Она подумала, что я одна из воспитанниц ее гимназии, и стала меня подбадривать и спрашивать, что со мной случилось. Когда я сказала свою фамилию, она удивилась и с большим уважением стала говорить о моих тетках, а потом сказала: «Не стесняйся, скажи, что тебя беспокоит!». Я немного оправилась от смущения, рассказала о своих переживаниях и показала дневник с моими оценками. По мере моего рассказа ее лицо добрело, а потом она сказала: «Я понимаю тебя и буду рада иметь такую девочку у себя, но неудобно пред твоими родственницами, я поговорю с ними, а ты зайди завтра прямо ко мне». Я не знала, как выразить свои чувства к этой женщине, и волновалась, ожидая, чем кончится ее разговор с моими гордыми тетями. Я пришла на следующий день и к моему удивлению и радости Наталия Ивановна (директриса) сказала, что она договорилась с Эрнестиной, та поняла обстановку и даже хвалила меня, а главное, что новая директриса даст мне учениц – малышек, с которыми я буду заниматься и сумею платить за учебу в гимназии. Вот так получилось, что с пятого класса я стала работать.

Переход в другую гимназию был счастливым моментом в моей жизни. Я всегда с удовольствием вспоминаю эти годы. Самое главное, что я чувствовала себя как все. Ни на кого не надо было доносить и никто меня не боялся. Наоборот, девочки в классе меня полюбили, у меня появилось много подруг, а главное – наша классная дама, Анна Андреевна, называла меня Сандрильона и даже баловала меня, потому что я была маленького роста, казалась совсем девочкой, а училась очень хорошо. У меня и характер изменился. Я стала веселой и даже хохотушкой.

Особенно, на всю жизнь, мне запомнился наш учитель по русскому языку и литературе. Высокий, худой, с небольшой головой и умными глазами. Зайдя в класс, он сразу привлекал к себе внимание учениц. Его не боялись, с интересом ждали его урока, который всегда был содержательным и любили как человека. Мне навсегда запомнился его совет: «Ложась спать, каждый человек должен вспомнить прожитый день и подумать, что хорошего он сделал за день». Звали этого учителя Фортунат Викторович. И я действительно всегда мысленно проверяла, как прошел день, да и многие ученицы это усвоили. Он часто водил нас на природу, научил познавать и любить ее. Он обращал наше внимание на жизнь богатых и бедных, рекомендовал, какие книги читать помимо учебников и как помогать людям. Таких учителей я потом не встречала. (Фортунат Викторович Каминский преподавал и на истфаке одесского пединститута. Он говорил: «История состоит из двух частей. Из легенд и сказок, которые всем понятны и всем приятны, и фактов, которые не всем понятны и всем неприятны. Так вот, настоящая история – это вторая составляющая». В этой гимназии преподавала и Вальцер Мария Федоровна, мать Ахматовой).