Осуществив непревзойдённо мастерский переход, сын Умертвителя резко повернулся вокруг невидимой оси, а затем коварно, откуда-то из-за спины, направил «аристократическое острие» напрямую в горло сногсшибательной девушки… как и полагается, оно едва не достигло выбранной цели и остановилось на мизерном расстоянии, не превышавшим десяти миллиметров.

– Отличный финт, но только где-то я его уже видела? – подозрительно хитро усмехнулась боевая проказница, игриво глядя в изумлённые глаза незадачливого противника. – Ах да, кажется, вспомнила! Один не безызвестный киногерой, он же французский король, обучал ему верных миньонов; впоследствии один из них, воспользовавшись непревзойдённым коварством, ранил одного нехорошего человека… но это не суть как и важно. Возвращаясь к продемонстрированному уколу, скажу тебе честно: в обычных условиях он целиком и полностью является эффективным, но только в том исключительном случае, если не знаешь злодейского контрудара, существующего против него, – здесь она скосила книзу голубенькие глаза и показала придирчивым взглядом на арабский клинок – всего в пяти миллиметрах он застыл остриём у солнечного сплетения и не ранил молодого красавца, выбранного девушкой в игривые неприятели, волею случая, да разве ещё капризного, озорного характера, – как понимаешь, ты был убит двумя секундами раньше. И давай уже перейдем на «Ты», а то мне прям как-то даже становится неудобно – ты, надеюсь, не против?

– Честно признаться, нисколько, – согласился с озвученным предложением Джонатан, ошеломлённым взором констатируя неловкое поражение, – только не пойму – откуда?! – ты столько всего умеешь, ведь аналогичного, поразительного мастерства порой не могут достигнуть даже зрелые воины, неоднократно побывавшие в реальных схватках, ожесточённых и яростных?

– Скажу откровенно, – ответила юная мисс, особенно не задумываясь; она озарилась кокетливым взором и одновременно поместила клинок в удобные ножны, – в детстве я больше играла с мальчиками – хм, меня почему-то всегда тянуло именно к сильному полу? – и фехтование среди нас было чем-то само собой разумевшимся, ну! а ко всему прочему моим любимым киногероем является один французский граф, – не дожидаясь попутчика, деловитая Ловкачка кивнула ему направление миловидной, белокурой головушкой и отправилась тем же мигом обратно, к капитанскому мостику; недосказанную фразу она заканчивала уже на подъеме: – Который отлично проявил себя в фильмах про трех мушкетеров.

– Французский граф? – непонятно почему, но молодому человеку сделалось интересно; он вслед за девушкой устремился на прежнее, капитанское место, где оказался буквально через небольшое мгновение. – А, прошу прощения, кто он? – «необразованный невежда» попытался сгладить полную неосведомленность путём обыкновенного извинения.

– Странно? – ничуть не меньше удивилась Валерия, усаживаясь на неудобное сидение, ею же недавно сооруженное и представленное в виде обыкновенной, скрученной в бухту веревки; она достала из кармана пачку «Мальборо» и закурила предпоследнюю сигарету (отраву всему живому). – Я, грешным делом, подумала, что ты озадачишься «киногероем»? Но, так или иначе, «забей», – сказала, а поняв, что подобное выражение в восемнадцатом веке будет истолковано совсем по-другому, мгновенно поправилась: – Или, выражаясь проще, забудь… Да-а, – в другой миг она уже опечаленно поглядывала в практически опустевшую бумажную упаковку, – с курением, судя по всему, в недалеком будущем предстоит завязать: пыхать вашу средневековую отраву, – поморщившись, привела белокурая девушка сравнение, промахнувшись примерно на пару столетий, – я, уж точно, не буду. Кста-а-ти, – интригующе растягивая ключевое слово, обратилась она к юному Риду, вернувшемуся за штурвал и взявшему на себя обязанность по управлению судном, – пока мы остались одни и больше ничем другим не заняты, быть может, расскажешь про детство и юность, а главное, как же в действительности случилось, что ты остался без матери?