– Быть может, юноша, – обратилась она к молодому Риду, ошарашенному ее неожиданным поведением, и не позабыла игриво состроить плутоватые глазки, – ты немножечко поучишь меня фехтованию, ведь, видя, как ты управляешься с судном, без обиняков заявляю, что твой воспитатель – закоренелый разбойник! – обучил тебя не только одному навигационному делу… или, скажешь, я ошибаюсь?

– Нет, – молодой человек не торопясь извлек массивную шпагу, подаренную боцманом и принесенную им чуть раньше (презентованное оружие было захвачено у одного французского аристократа и хранилось среди личных вещей Бесстрашного Ричарда; он почему-то посчитал, что «благородный клинок» больше подходит для юного, а соответственно амбициозного, храбреца, нежели для зрелого, вполне состоявшегося, мужчины, предпочитающего красоте и изяществу поражающие и рубящие особенности, отлично выраженные в форме турецкого ятагана), – воспитатель, и правда, – он продолжал называть отца пока ещё по старой привычке, – обучил меня некоторым приемам, применяемым в обиходе с холодных и огнестрельным оружием.

– Тогда, возможно, ты не откажешься показать мне парочку коронных финтов? – улыбалась лукавая красотка подозрительно дружелюбно, придавая распрекрасному личику во всех отношениях невинное выражение. – Сам должен понимать, что я явилась к вам – «хрен» его знает откуда! – и что мне, принимая во внимание царящие в современном времени нравы, просто необходимо уметь защищать и совсем «ищё» юную жизнь, и хрупкую де́вичью честь, – на последних словах Валерия усмехнулась, отлично помня своеобразие прошлой «профессии»; на самом же деле мысленно она подразумевала, что не желает отдавать бесподобное, несравненное тело кому бы то ни было – вот так просто, без собственного на то дозволения.

– Чем смогу, – послушным голосом отозвался сын прославленного пирата, как и его очаровательная противница, занимая оборонительную позицию и выставляя перед собой острый, более чем длинный, клинок, – тем помогу, и сделаю все, что окажется в моих силах.

Мисс Доджер (как ее окрестил Умертвитель, добавив к звучной фамилии, ею же лично и выдуманной, и больше напоминавшей пиратское прозвище, обозначение девушки, не вышедшей замуж) досталась арабская сабля, кроме всего прочего отличавшаяся поблескивавшим семидесятисантиметровым клинком, позолоченным, заточенным по внешнему краю, а ещё и полностью скрывавшим миниатюрную руку красивым эфесом; к ней прилагались изящные ножны, украшенные удивительной резьбой, изображенной как на конце, так в точности и вначале. Она сделала резкий, совсем нешуточный, выпад, намереваясь поразить назначенного неприятеля в худощавую грудь и не переставая одномоментно расспрашивать:

– Не сочтите за дерзость, – безусловно, она ехидно язвила; в то же время пытливая девушка совершенно серьезно намеревалась как можно лучше узнать характер чересчур любезного компаньона (в недалеком будущем ему пророчился статус любимого человека, а значит, требовалось выведать неприятные, отталкивающие черты, вольно или невольно существующее во вроде бы миролюбивом характере, вполне возможно, умело скрывающиеся за внешним невозмутимым спокойствием), – но, будьте так любезны, отважный юноша, не посчитайте за труд и поделитесь со мной тем особенным обстоятельством, как вдруг настолько удачно вышло, что вы – до такой степени вовремя! – пришли мне на выручку, когда ныне покойный квартирмейстер пытался меня изнасиловать?

– Извините, – непроизвольно, благодаря отменному воспитанию, предоставленному ему старым морским разбойником, поклявшимся сделать из единственного сына законопослушного и достойного человека, Джо продолжал обращаться к деловитой (но больше всё-таки дерзкой) особе по сложившейся привычке достаточно уважительно – как, впрочем, всегда было принято среди людей, причислявших себя к почтенному обществу; говоря, он не позабыл отразить предназначающийся ему коварный удар и нанести в следующее мгновение свой, сбоку направленный в прекрасную голову, производя его с сугубо определённым расчетом, чтобы в любом случае он не смог бы достичь назначенной цели, – но что тут скажешь, кроме того что мы и сами с отцом, – на этот раз он смог наконец «выдавить» из себя принадлежащий родителю общепринятый статус, – попали в неприятную, а в чём-то и глупую ситуацию.