Поднявшись по крутому склону на пригорок, магистр и пехотинцы прошли до пещеры. Там, в её глубине его ожидал бывший батрак. Он двадцать пять лет безвылазно жил на острове, по воле судьбы ему выпала доля охранять его сокровища. Теперь тело этого человека скрючившись лежало на земле, а правая рука до самого локтя у него была черна, как уголь. Она указывала магистру на открытый люк. Он заглянул в подпол с надеждой, что его главное сокровище всё же осталось нетронутым, но – тщетно. Там было пусто.

– Эти пираты, эти проклятые еретики всё-таки нашли мои сокровища, а этот человек, недостойный даже быть моим батраком, – предал меня! Он выдал злоумышленникам мои тайны, выдал место хранения бесценных сокровищ врагам – моим личным врагам, и они сами испугались и позволили моему батраку дотронуться до моего сокровища, но слава Всевышнему он всё-таки получил суровое наказание за своё прегрешение! Никто не смеет предать своего хозяина! Я верю, что подобная кара постигнет всех, кто посмеет прикоснуться к моим сокровищам! Только я один по воле нашего Господа имею право прикасаться к ним! Только я! – нервно завизжал магистр и гневно пнул кованным сапогом тело своего бывшего батрака.

Раздался глухой стук, а безжизненное тело вздрогнуло, получив последнюю благодарность от своего бывшего повелителя. Магистр больше не взглянул на него, а обернулся к сопровождавшим его воинам и так злобно посмотрел на них – будто это именно они одни были виноваты во всех его сегодняшних бедах и злоключениях.

Ратибор – рослый, широкоплечий, лет тридцати, голубоглазый мужчина сидел в карете и с непринужденным видом, от скуки, накручивал локоны своего белого парика на палец. За окном, под мерный цокот копыт о брусчатку мостовой, мимо него проплывали дома зажиточных рижских бюргеров: купцов, ремесленников. Одно-двух, иногда, трёхэтажные, разноцветные, иногда достаточно ляписные, но, в своей основной массе, – серые, каменные и добротные, построенные на века строения. Высунувшись в окно кареты и, задрав голову, он сопроводил взглядом высокий шпиль церкви Святого Петра. Наконец его карета выехала на Ратушную площадь, проехала мимо купеческих лавок и подкатила к городской Ратуше. Сегодня у Ратибора, пластуна Великого Московского Князя, была назначена встреча с бургомистром Риги, но для него он сегодня был – послом Его Величества короля Швеции. Рискованно, конечно, если в городе вдруг может объявиться настоящий шведский посол, ну или на худой конец – датский, но Ратибор настоял, именно, на «должности» шведского посла, так как настоящий шведский посол в Ригу вряд ли приедет по причине того, что Шведское королевство управлялось датским регентом. Ратибору нужно было побольше разузнать об укреплениях, оборонительных сооружениях и военных планах ливонцев, и, в частности, об оборонительных возможностях Риги и главной крепости Ливонского ордена – Вендене, а шведскому послу рижане могут многое рассказать, ведь у них в памяти меченосцы оставили хорошую зарубку, а истинного положения дел в Швеции вряд ли здесь кто-то из них хорошо знает. Поэтому, главное – это с датчанами не встретиться. А у рижан в своё время славная была битва с орденом. Горожане в тяжёлой борьбе выиграли её и прогнали из города магистра вместе с его меченосцами, но потом ему удалось на них отыгрался, но после своей победы обосновался он всё-таки в Вендене, подальше от своенравных рижан. Но горожане – это одно, а руководство города – это совершенно другое и нужно было бы выведать о чём именно оно на самом деле думает, и чью сторону займёт в случае войны между Ливонией и Русью.