– Как мы рады, что вам удалось спастись, господин магистр! – подобострастно кланяясь, воскликнул он.

Фон Плетенберг искоса взглянул на расшаркивающегося перед ним капитана пехотинцев и болезненно поморщился.

– Лекаря позови! – приказал он, затем снова взглянул на тёмный силуэт шхуны пиратов и раздражённо вскрикнул магистр, но фразы прозвучали резко, обрывисто, словно карканье старого ворона. – А почему вы не стреляли по пиратам?!

– Понимаете, господин магистр, при таком проливном дожде нет никакой возможности вести огонь! – попытался объяснить капитан.

– Это почему ещё? – недовольно фыркнул фон Плеттенберг.

– Большая влажность воздуха, господин магистр, пока заряжаем пушки порох успевает отсыреть и должным образом не воспламеняется. Один белый дым идёт от него. Я грешным делом было подумал на купцов, что они подсунули нам некачественный порох!

– А такое возможно?

– Вполне возможно, господин магистр, ведь все хотят получить побольше, а сделать поменьше, – грустно произнёс капитан.

– По прибытию в Веднен я разберусь с этим вопросом! И где этот лекарь?! – морщась от боли, раздражённо крикнул фон Плеттенберг.

– Вы ранены, господин магистр, неугодно ли вам будет сейчас спустится в каюту? Там будет гораздо удобнее произвести осмотр, а я по пути вам всё подробно объясню.

– Веди! – недовольно проворчал магистр.

– А вот и наш лекарь!

Магистр взглянул на пошатывающегося субтильного человечка, которого назвали лекарем. Его внешний вид и торчащие в разные стороны не расчёсанные кудри и блудливо бегающие глазки – никак не внушали ему доверия.

– Это и есть ваш лекарь? – подозрительно спросил магистр у стоящего рядом с ним капитана.

– А другого, в момент отхода когга, мы и не нашли. Наш-то, перед самым плаваньем слёг, объелся чего-то нехорошего. Вечно всякую гадость в рот тащит, на себе эксперименты ставит. Учёный одним словом, вот живот его и подвёл. Поносит его нещадно, вот я и приказал по-быстрому другого нам найти. Какой был, уж извините, господин магистр, не до жиру!

Магистр недоверчиво посмотрел на лекаря, который, потупив свои глазки, нерешительно переминался с ноги на ногу.

– Вы свою кирасу, господин магистр, снимайте-ка, осмотреть мне вас надобно! – произнёс лекарь и приблизился к пациенту. – Я вам помогу её снять.

Лекарь стал развязывать кожаные ремешки и осторожно снял кирасу с магистра, который в это время без конца морщился от боли и постанывал. Лекарь особо не обращал внимания на страдания магистра, а всё больше разглядывал тщательно прорисованный фамильный герб рода фон Плеттенбергов. Ему показалось, что на него смотрел странный двухцветный кролик в рыцарской маске. Лекарь снова посмотрел на владельца герба, затем – на сам герб и ему тут же почему-то ужасно захотелось покреститься. Магистр заметил странные взгляды лекаря и раздражённо прокаркал:

– Ты чего это там всё смотришь да смотришь, словно враг какой-то! Если ты действительно лекарь, то на мои боевые раны смотри, а не куда попало и лечи меня поскорее, а то мочи никакой терпеть эту боль нету!

Лекарь быстро взглянул на посиневшие от ушиба тощие рёбра магистра и тут же отвернулся.

– Ну, что там? – нетерпеливо спросил магистр.

– Да ушиб у вас, господин магистр, так что медовую повязку наложите и через неделю всё пройдёт, – быстро ответил лекарь и нетерпеливо покосился на дверь.

– Ты что, спешишь куда? – грозно вопросил фон Плеттенберг.

– Вдруг там ранен кто серьёзно, а я здесь с вами, – жалобным голосом стал оправдываться лекарь.

– Ты что? Хочешь мне сказать, что раны магистра менее достойны внимания, чем рана какого-то там пехотинца?! – взревел магистр.