Мерцающая тропинка привела нас к большому зданию с ответвлениями по сторонам. Этому дворцу, наверно, уже лет триста. Каменные стены потрескались в некоторых местах, а где-то и вовсе краска отвалилась. Из деревянных окон с разбитыми стеклами доносились голоса и смех. Фасад здания украшен колоннами, по которым полз плющ, а по бокам пристроены высокие часовни, которые показывали точное время.

Увидев мой задумчивый взгляд, Джон пояснил:

– Этим часам очень много лет. Их чертежи были утеряны, поэтому никто не знает, как их настраивать. Сорок три года назад они сломались, но, к всеобщему удивлению, через полгода стрелки вновь двинулись. Причём обе часовни работают абсолютно синхронно и показывают правильное время.

Мы вошли во двор, который был усеян цветущими кустами алых, розовых и белых роз. И в этот же миг дворец засиял новыми красками. Стены идеально выравнены цветом яркого подсолнуха, разбитые окна оказались белоснежными рамами, выпускающими колышущиеся тюли.

– Что за…? Как? Я думала, цветение роз в конце сентября станет шоком, а тут это чудо… Как так?

Брат лишь посмеялся.

– Мы на заколдованной земле. Только для людей это здание до конца будет казаться кучей развалин, а для эльфов оно предстаёт в своем истинном облике, стоит им ступить на его территорию.

– Немыслимо!

Перед входом во дворец стояла пара вооруженных эльфов – охранники. У каждого за спиной были крылья. Они поприветствовали нас улыбкой и вновь сделали серьёзное лицо, внимательно всматриваясь в темное небо.

– Эльфы всегда такие хмурые? – спросила я у брата, чтобы прервать наше молчание.

– Видишь ли, сегодня Демон ночи напал на небольшую деревню в северной части Норвегии. Мы ввели усиленную оборону и охрану всех поселений скандинавских стран. Погибло много невинных людей. А так, эльфы очень дружелюбные. Они достаточно уравновешенны. Если какая-то эмоция и есть, то только когда появляется угроза их близким. Именно тогда вся ненависть, злость и жажда смерти врага поселяются в сердце эльфа до полного устранения угрозы. Находясь в кругу семьи, эльфы умело прячут тревогу и переживания за маской адского спокойствия. Они лишены меркантильности и тщеславия. Им приятнее заботиться о ком-либо, нежели о себе. Остальное расскажу потом.

– Спасибо, – поблагодарила я и тут же задала следующий вопрос – Это ты уставил мою комнату белыми розами?

– Да. Я подумал, это поднимет тебе настроение. Джексон помог мне с расстановкой. Пока ты спала, мы успели с ним переговорить. Ты ему понравилась. Причем, очень сильно. Но даже не думай влюбляться в него.

Я рассмеялась.

– Это ещё почему?

– Ему тысяча два года. Но, должен сказать, он единственный, кому я могу доверить жизнь своей любимой сестры, – с этими словами Джон поцеловал меня в макушку.

– Слушай, а можно я не буду участвовать во всём этом? Можно мне просто уехать обратно домой и спокойно там умереть, а?

– Нет, нельзя. Не начинай и не беси меня, – улыбнулся брат и ввёл меня в огромный зал, полный эльфов.

Похоже, я тут самая маленькая по возрасту. Боже, почему так неловко? Зал уставлен множеством круглых столов, каждый из которых устелен белоснежной скатертью с позолоченными узорами. Под высоченным потолком висели три хрустальные люстры, освещая каждый уголок золотистой залы. Да, я точно увижу здесь всевозможные оттенки золотого.

– Джон! – окликнул чей-то, до боли знакомый голос сзади.

– Здравствуй, Максимильян, – сдержанно ответил брат, и они обменялись рукопожатиями.

– Привет, Лиз. Выглядишь превосходно.

– Не думала, что призраки тоже приглашены.

Улыбка мгновенно исчезло с эльфийского личика. Джон поспешно отвел меня в сторону, и к нам подошла Болимия. Эта женщина явно божество. Её прямые тёмно-шоколадные волосы спускаются по спине, на голове золотистая корона, глаза светятся нефритом, а губы настолько алые, будто она накрасила их густой кровью. Бледную, почти белую кожу обволакивало черное платье с кожаным золотым поясом. На тыльной стороне ладоней едва виднелись чешуйки.