ВАНЁК: Мой стакан боком выходит!

НЮРКА: Ладно, про стакан-то!

ГРИПУНЯ: Места какие у нас – благодать! И коровы мычат – молочко пьём!… И птички чирикают, аж душа подпевает!… А глянем друг на дружку, не петь – выть хочется!… Он нас петь учил, а мы воем… Не-ет, Ванька… Нет, господа… Надо! Надо, чтоб с этой благодати полетело к нему наше «спасибо»!

РАЙКА: Говорит, гад, как поёт!… Кому спасибо-то отсылать?

ГРИПУНЯ: Это… это как бы… как бы образно! (достаёт из сумки книжку, читает) «Я готов взять грех ваш на свою душу…» Во! Во, как они!… «…Что не только я, но дети мои, внуки и правнуки благословят вашу память и будут её чтить, как святыню…» А? Какие слова! А мы – не люди? Вот… Вот! (достаёт из сумки ещё три книжонки) Серия «Любовный роман»! … Внучка оставила, в дороге читала… (читает) «… Он нежно двумя пальцами покрутил её соски. Она вскрикнула!» Дура! (бросает книги на пол) «Святыня» и… «соски»! Э-эх-х! Хыть понарошку… Хыть просто… Разыграть бы нам эту «даму» промеж себя! Вылезть из навоза, глянуть друг дружке в глаза… по-человечески и разыграть! Хыть напоследок!…

ВАНЁК: В «трынку», што ль? Или в «очко»?

ГРИПУНЯ: Тут другое… Хоть и карты тоже, но… Тут старуха одна… Графиня! Тайну знает кое-какую, а человек один… (Ваньку) На тебя похожий! Это он думает, что у неё тайна. Вот и хочет выудить её… из её…

ВАНЁК: Каво «её из её»?

НЮРКА: А-а… Я со школы помню…. Его ещё не по-русски зовут, да? Генрих… Нет, Герман! Ты чё, Ванёк? Оперу ещё, помнишь, гоняли по радио? (поёт) «Уж Герман близится, а полночи всё нет…»

ВАНЁК: Ну, эт и я помню! Он её ещё топором тюкнул… Стоял за дверью, решался, а потом взял и тюкнул старушку!

РАЙКА: Вот до чего люди доходят!… Раньше такого не было!

ГРИПУНЯ: Погодите!… Нет… Револьвер там… (зажимает голову) Не старушка, а старуха! Не то-о!

ВАСЬ ВАСЬ: (валит его на лавку) Щас мы тебя!… Не боись! (водит над ним руками) И никаких старушек с топорами!…Ща-ас!

ГРИПУНЯ: (вырывается) Топором другую старушку тюкнули!

РАЙКА: И другую тоже? Вот чё делают! Чё делают… эти… наркоголики!

НЮРКА: Всех старушек перебьют, паразиты! Ой, бабанька-то там, жива – нет?

Убегает в отделение.

ГРИПУНЯ: (кричит) Старуха-а!… «Старуха! – закричал он в ужасе.»

ВАНЁК: (держит его) Нажрался на халяву-то!

В это время из двух отделений валит густой пар. Он быстро заполняет всё пространство. Никого не видно, слышны только голоса.

ВАСЬ ВАСЬ: А я семисть лет Пушкина помню, сызмальства: «Шалун аж отморозил палец, ему и больно… щикотно, а дед грозит ему в окне…»

ВАНЁК: Не дед – мать!

ВАСЬ ВАСЬ: А меня дед бил!

ГРИПУНЯ: Пар, пар пропадает!… Дух русский уходит! Всё – в пар!

РАЙКА: Махай простынями, загоняй! Махай!

ВАНЁК: Сымай простынку-то, я на тя голую гляну!

НЮРКА: Припадочным станешь со страху-то!

ГРИПУНЯ: Здесь русский дух, здесь Русью пахнет!…

БАБАНЯ: (голос её перекрывает всех) Что ты, мать твою!… Задохнуся! Скорей!… Скорей.

Всё пространство заполняется паром

КАРТИНА 2

СОН ГРИПУНИ

Из «недр» пара выкатывается коляска. Её везёт девушка, похожая на Райку. В коляске —Графиня! Она очень похожа на бабаню. В руках у девушки банка с румянами, во рту шпильки.

ГРАФИНЯ: (зовёт) Скорей! Лизанька! Лизанька! Скорей!

Вбегает Лизавета Ивановна. Лицом – Нюрка. Она делает «книксен» и застывает у коляски.

ГРАФИНЯ: Что ты, мать моя! Глуха, что ли! Вели закладывать карету.

ЛИЗА: (книксен) Сейчас! (убегает)

Девушка открывает банку с румянами, занимается графиней. Появляется Камердинер со стопкой книг. Несмотря на бакенбарды, он – вылитый Вась Вась.

КАМЕРДИНЕР: Ваше сиятельство! От князя Павла Александровича.

ГРАФИНЯ: Поль?! Что такое?