– Поверьте, сударыня. Если бы бой не остановили из-за выходки д’Аркура, его отряду пришлось бы несладко.

Как нарочно, мимо проходил сам барон. Он побледнел от ярости и желчно выкрикнул:

– Берегитесь, граф, госпожа д’Эвилль околдовала вас! Вы стали гораздо храбрее за ее столом, чем были на поле. Ведь там я вас видел только за спинами других рыцарей. Вы хорошо раздавали команды, вместо участия в схватке. Сейчас же под ее чарами вы бахвалитесь, что и вовсе победили один.

Бургундец побагровел и выпрыгнул из-за стола, но за него вступился сам король:

– Довольно, Филипп. Иначе мы будем вынужден тебя наказать. Вспомните, что вы враги только на ристалище, здесь вы мои вассалы и не должны устраивать распри. Никто в нашем присутствии не смеет подвергать сомнению доблесть одного из достойнейших рыцарей Бургундии, графа Шароле. Думается нам, барон, ты злишься из-за сегодняшней неудачи. Остынь, говорю я тебе, докажешь свою отвагу завтра!

Маргарита Прованская накрыла кистью сжатый в гневе кулак Людовика.

– Ваше величество, господь учит нас усмирять гнев. Вспомните, что мы собрались в честь помолвки наших детей. Давайте откроем сердца веселью. Господа, – вставая, обратилась она к обоим смутьянам, – находите пару и становитесь в хоровод! Граф Шароле ведите нас.

Людовик непонимающе посмотрел на супругу. Наконец, черты лица его разгладились, и он уже с улыбкой махнул музыкантам. Заиграла музыка. Маргарита Прованская чопорно поклонилась супругу, протянула ему руку и призвала всех дам участвовать в кароле.

Филипп д’Аркур пожал плечами, с поклоном вклинился в круг между мной и графиней де Блуа и молча молча взял меня за руку. Я не удержалась от вопроса:

– Как же так, господин баран, вы не боитесь танцевать со мной? А вдруг мои чары навредят вам?

Его лицо покрылось красными пятнами от злости, но он быстро овладел собой и пробурчал:

– Мой выпад был просто безобидной шуткой, бургундец вывел меня из себя. Не думайте, сударыня, что я мог бы позволить кому-то или себе надсмехаться над вами. Теперь я понимаю, что просто обязан оберегать вас, чтобы загладить свою невольную вину.

Я отшутилась, что могу постоять за себя сама, но внутри меня все похолодело от любезностей этого человека. При первой же возможности я сослалась на недомогание и покинула зал, с огромным трудом отделавшись от сопровождения барона.

Следующим утром зрителей встречала волшебная погода. Огромные белые облака, как сказочные летающие острова медленно плыли по небу, то скрывая солнце от глаз, то расступаясь перед его яркими лучами. Ветер, напоенный долгим дождем, еще приносил временную прохладу, но по всему было видно, что нас ждал один из тех дней, когда все пышет безмятежностью после бури, и хочется прилечь в тени дерева и наслаждаться очарованием окружающего мира.

Собаки из псарни графа де Блуа, почувствовав погожий день, радостно заливались лаем на всю округу. И даже боевые кони решили позабавиться, подкидывая сонных слуг, выезжающих их перед состязаниями, а затем делились с остальными собратьями о своих шалостях особым издевательским ржанием.

Веселье ясного дня передалось и собравшимся зрителям. Омрачившее турнир событие выветрилось из памяти, и все уже предвкушали развязку противостояния. Их сложно винить – в наше время легко забывают павших, ведь так легче жить.

Однако, простите, я отвлеклась. Наконец, приготовления завершились. Рыцари подъезжали к трибуне, ударяли в подвешенный щит тупым концом копья, показывая готовность к бою, и тянули жребий, чтобы определить соперника.

Не успело солнце подняться высоко в небе, как на стороне короля остался только д’Аркур, а в отряде де Блуа – трое.