Только тогда, очнувшись от своих размышлений, как от глубокого сна, Аня обратила внимание на мир вокруг себя, и ее сердце на мгновение замерло, пораженное красотой и тишиной этого места. Она заметила, что тропа, как будто почувствовав ее тоску, ее внутреннюю боль, стала более извилистой и уводила ее все глубже вглубь леса, где деревья становились все выше и могущественнее, их стволы, покрытые мхом, казались словно стражи, охраняющие древние тайны. Лучи солнца, проникающие сквозь плотную листву, играли на стволах деревьев, создавая причудливые, меняющиеся узоры, которые постоянно менялись, как калейдоскоп, и эти узоры напоминали ей о непостоянстве жизни, о том, что все течет, все изменяется, и что даже в самые темные моменты есть надежда на свет. Воздух был наполнен ароматом хвои и влажной земли, а также легким ароматом лесных цветов, который Аня не могла определить, и этот запах был таким свежим и чистым, что она вдохнула его полной грудью, и почувствовала, как к ней постепенно возвращается способность дышать, как будто ее легкие наполняются новой жизнью. Она остановилась, оперлась рукой о ствол дерева, посмотрела по сторонам, и впервые за долгое время она почувствовала, что она не одна, что она часть этого мира, что она связана со всей природой. Мир вокруг нее был полон жизни, даже здесь, в глубине леса, где казалось бы ничего не происходило, но на самом деле происходило очень многое. И грусть, которая до этого момента окутывала ее с головой, словно тяжелая, давящая туча, стала постепенно отступать, рассеиваться, уступая место любопытству, новому, нежному чувству, которое зародилось в ее душе, как маленький росток, тянущийся к солнцу. Она вдруг заметила, что под корнями одного из старых, раскидистых деревьев растет маленький, необычный грибок с красной шляпкой и белыми, круглыми пятнышками, точно нарисованными чьей-то умелой рукой, а рядом с ним, на большом, зеленом листе папоротника, сидит яркий, зеленый жучок, который медленно и сосредоточенно ползет вверх по стеблю, как будто покоряет горную вершину. Она заметила, что птицы, которые до этого момента казались ей просто безликим щебетом, теперь поют разные песни, каждая со своей неповторимой мелодией, которые перекликаются между собой, словно голоса древних духов, создавая дивную симфонию, наполняющую лес своей неповторимой гармонией. Она заметила, что даже на опавших листьях, которые, как казалось, должны быть просто мусором, есть удивительные узоры, и каждый листик уникален по своему, словно произведение искусства, созданное природой. Она смотрела на этот мир, будто впервые, и глаза ее расширялись от изумления и восторга, как глаза маленького ребенка, которому открывают новый, неизведанный мир. И это любопытство, точно теплый, нежный луч солнца, согревало ее душу, растапливая лед, который сковывал ее сердце, и разгоняло туман грусти, который так долго сковывал ее и не давал ей двигаться дальше.

– Интересно, что это за гриб? – прошептала Аня сама себе, присаживаясь на корточки и разглядывая грибок с необычным узором на шляпке, рассматривая его с разных сторон. – Наверное, какой-то ядовитый, такой яркий, притягивающий внимание.

– А вот и нет, – услышала она вдруг голос рядом с собой, и испуганно вздрогнула, резко поворачивая голову в сторону звука.

Она увидела пожилого мужчину, который сидел на пеньке неподалеку, совершенно незаметно, с улыбкой наблюдая за ней, как будто он был частью этого леса. Он был одет в старую, поношенную куртку, которая повидала не один дождь, и помятые, выцветшие штаны, и в руках у него был деревянный посох, который он держал будто верный товарищ. На вид ему было лет семьдесят, может и больше, но его глаза были такими же живыми, ясными и любопытными, словно у молодого мальчишки, который только начинает познавать этот мир. Он смотрел на Аню с добротой и пониманием, точно читал ее мысли.