Мо Сянь поднялась, напряжённая, словно натянутая струна.

– Это не кто-то, – прошептала она. – Это… кто-то, кто меня знает.

Он повернулся к ней:

– Ты уверена?

Она кивнула.

– Его шаги… Я не помню его лица, но сердце – помнит.

Се Линь сжал кулак. Его взгляд стал острым, как лёд. Упрёк судьбе прозвучал в его сердце глухо: «Неужели ты так спешишь напомнить ей о прошлом, которое лучше бы спало в забвении?»

Но уже было поздно. Тени за пределами храма начали сгущаться, и с каждым шагом приближающегося гостя холод становился тяжелее.

Двери храма содрогнулись от удара ветра. Се Линь стоял на пороге – в одной руке зажат костяной амулет, в другой – свиток. Его зрачки слегка расширились: он чувствовал приближение бессмертного. Не смертного странника, не заблудшей души. Это было нечто иное. Чистая сила, сотканная из закона и клятвы.

Се Линь успел крикнуть Мо Сянь:

– Прячься за алтарь. Скорее! Не издавай ни звука.

Мо Сянь послушно отступила, но сердце её колотилось. Едва она оказалась за деревянной перегородкой, когда двери в храм распахнулись. На пороге стоял он.

Одежда цвета инея и рассвета, длинные рукава развевались, не касаясь земли. Светло-серые глаза сверкнули – будто в них отражалось всё небо сразу. Волосы, убранные в высокий узел, украшала нефритовая заколка в форме драконьего пера. Юй Чэнь. Он переступил через порог и остановился.

– Храм Юйлу, – произнёс он, не глядя на Се Линя. – Не думал найти тебя в таком забытом месте.

Се Линь медленно отступил вглубь. Амулет в руке дрогнул.

– И я не думал, что небесный страж снизойдёт до руин.

Юй Чэнь перевёл взгляд на него. Вежливость в голосе не исчезла, но но где-то за ней угадывалось напряжение:

– Здесь чувствуется нарушение. Разлом ауры. Ты это тоже чувствуешь?

Се Линь промолчал. Говорить «да» – значило признать, что он знает больше. Говорить «нет» – значило солгать бессмертному, чьи глаза видят насквозь.

– Это лишь старый храм. В нём много забытых призраков, – ответил он наконец. – Они шепчут, но не причиняют вреда.

Юй Чэнь шагнул вперёд. Половицы под его ногами не издали ни звука.

– Интересно. Потому что в этой тишине я чувствую бьющееся сердце.

Се Линь сжал амулет.

– Ты говоришь загадками.

– Я говорю правду. – Он повернулся к алтарю, в чьей тени пряталась Мо Сянь. – А кого ты прячешь?

Мо Сянь, услышав шаги, задержала дыхание. Её пальцы судорожно вцепились в ткань платья, а под веками вспыхнул образ: этот голос… она слышала его раньше. В другой жизни. Или в другом сне? Юй Чэнь коснулся пальцами алтарного круга – свиток, спрятанный там Се Линем, вспыхнул на миг и погас.

– Дешевые охранные амулеты. Работы рук изгнанника?

Се Линь сделал шаг вперёд.

– Не приближайся к ней.

– Так значит, «она» здесь. – Голос Юй Чэня стал тише, опаснее. – Я чувствовал её много лун. Разлом между мирами. Он дышит, он зовёт. Он не должен был прийти сюда… но он уже здесь.

Скрываться было бесполезно и Мо Сянь вышла из-за алтаря. Юй Чэнь застыл. Она стояла бледная, но не дрожала. Её глаза – карие, с примесью золота – словно искали в нём то, что душа давно знала. Он выдохнул:

– Ты…

Мо Сянь подняла подбородок.

– Мы знакомы?

Юй Чэнь не ответил. Он смотрел на неё, будто увидел призрак. Или сон, что так долго преследовал его и наконец принял облик. Се Линь положил руку на эфес спрятанного за спиной меча.

– Уходи. Сейчас же.

Юй Чэнь всё ещё смотрел на Мо Сянь.

– Она не помнит. – Он произнёс это медленно, почти с болью. – Значит, это правда. Разлом сожрал не только её силу… но и память.

Мо Сянь сделала шаг ближе.

– Кто я? – спросила она. – Если ты знаешь… скажи.