Из дебрей мыслеформ Багора вывел Сарга, вскочивший с места, принимая сидячую позу. Он осматривал темный салон вагонета, освещаемый парой керосинок, затуманенным взором. Багор кивнул подопечному, протягивая заготовленные заранее лепешки с вяленым мясом. Тот принял их, слегка морщась.

– Как голоса? – пробасил Багор.

– Отступили. Но голова – чтоб ее! – как кисель.

– Вначале выпей побольше воды, потом поешь. Это снимет побочный эффект.

Сарга с шумом приложился к фляге, жадно глотая воду. Отложив опустевший сосуд, принялся поглощать еду. Багор безучастно наблюдал за ним, все еще ловя отголоски недавних размышлений. Вагонет качнуло, из лепешки полукровки выпало несколько кусков мяса. Он тихо выругался. Не успел алакил закончить, как механизм качнуло с новой силой, колеса заскрипели: вагонет тормозил, истошно визжало железо. Багор придерживал сумки, вцепившись в спинку кресла. Сарга рухнул на пол, мигом вскочив на ноги.

– Что, мать его так, происходит?! – рявкнул он, смахивая с лица кусочки мяса.

Багор насторожился, встал и молвил:

– Пойду посмотрю. Ты сиди тут. Понял?

– Понял, понял, полукровка махнул рукой, плюхаясь на сиденье.

Только гигант вышел из пассажирского отсека, все тело Сарги напряглось. Борясь с легкой дурнотой, окутавшей сознание, он отчетливо почувствовал зуд, бередящий шрамы. А это означало только одно.

На внешнем борту машины собрались все, всматриваясь в покрытую дымкой темноту. Сарга присоединился к взбудораженным путникам, ткнув Багора в плечо:

– Тем Ра, шрамы.

Неуловимым движением надсмотрщик оголил меч. Сипон попятился. Шамиш, чье лицо опухло после недавнего знакомства с Багоровым кулаком, шумно выдохнул, не сводя глаз с гиганта.

– Не понимаю, что за наваждение? – каркал Суму, встрепывая волосы. Как мы могли не заметить, что потухла печь? А?!

Помощник лишь развел руками, машинист продолжал:

– А ты, боец? – Шамиш стыдливо отвел глаза. Что значит:

«Склад пустой»? Как ты, унеси тебя исчадье, мог этого не заметить?!

Как по инструкции, Багор поднял лампу, крепко сжимая меч, спрыгнул с борта на серый песок, отчего вагонет слегка закачало. Пламя выхватывало пространство на расстоянии вытянутой руки – все остальное куталось во мраке.

– И где, пожри его бахан, этот старый остолоп – смотритель? Какого хрена не горят огни?!

Сарга подошел к машинисту, прервав его возмущения:

– Господин ла-Эль, сейчас тихо. Все вы трое внимательно слушайте и делайте то, что я вам скажу. Вам понятно?

Экипаж дружно кивнул, насторожившись. Взгляд Суму потух, усы безвольно обвисли:

– Что происходит, господин алакил?

– Это я и постараюсь выяснить. Скажите, мы у третьей стоянки, верно? Вагонет затормозил именно тут?

– Да! – каркнул Суму. Именно. И я понять не могу, как все мы, он обвел команду сердитым взглядом, не заметили, что кончился весь уголь, вся вода, а печи, проказа на них, затухли!

Багор, найдя в темноте фонари, зажигал в них огни. Перрон – если сухую землю, присыпанную серым песком, с одной хибарой среди обилия дряхлых развалин можно было назвать перроном – плавно являл свои очертания из тьмы. Сарга кивал, обдумывая сказанное, после молвил:

– Тут есть божество. Или родившийся.

Старик смолк. Экипаж уставился на полукровку округлившимися от ужаса глазами.

– Именно поэтому, приглушенно продолжил он, вы должны слушаться меня беспрекословно. Все трое. И отвечать на любой вопрос правдой. Идите за мной. Шамиш, скинь трап.

Оцепеневшие от накинувшейся оторопи люди сначала лишь качали головами. После, осознав сказанное, углежог скинул трап, подняв облачка пыли. Все последовали за Саргой.