– Плохо смотрите! Видите значки от пенсне? Вы носили всю жизнь пенсне и только недавно сняли. Инвалиды пенсне не носят, а партийные работники сплошь да рядом.
Я посмотрел.
Она была права: два красных, едва заметных шрама красовались у меня по бокам переносицы.
– Вот так конспирация!.. – пробормотал я.
– Сейчас выйдет товарищ Иван Ефремович. Я вас проведу в комнату, где вы будете, как дома. Он придет туда же.
Она подняла портьеру, открыла незаметную маленькую дверь и пригласила меня следовать за собой.
VI. В красном тайнике
Я вошел и осмотрелся.
Простая обстановка этой комнаты была полной противоположностью всему остальному дому. Стол, крытый клеенкой. Простые клеенчатые кресла, рукомойник, шкаф и кровать.
– Здесь, товарищ, сможете отдохнуть, как хотите. Это самое безопасное место в городе Тайгинске для каждого коммуниста. Я сейчас принесу вам кофе.
Отдохнуть!.. Я меньше всего думал об отдыхе… Дорога была каждая минута…
Когда я отпустил ремни на прикрученной ноге, то к своему ужасу почувствовал, что нога совершено онемела. Неужели вместо работы мне придется действительно отдыхать и лечить ногу?..
– Вы ко мне, товарищ? Здравствуйте!..
Занятый своей ногой, я так и не слыхал, как в комнату вошли.
Я оглянулся.
Сегодняшний день был для меня, очевидно, днем сюрпризов. Перед мной стоял товарищ Ефремыч, мой сожитель по комнате в Париже еще в 16 году. Он жил эмигрантом, учился в Высшей Школе, а я бегал печь хлебы в одну булочную на Монмартре. Не раз кормил его своими произведениями.
Мы расцеловались и… перешли прямо к делу. Ведь мы встретились не для воспоминаний…
– Ну, рассказывайте, в чем дело? Откуда и зачем вы к нам пожаловали? – спросил меня Ефремыч так просто, как будто мы расстались с ним вчера.
– Я приехал сюда, товарищ Ефремыч, чтобы сделать вам, всем здешним коммунистам, хороший нагоняй за вашу работу, верней, за пробелы в вашей работе, – полушутливо, полусерьезно заявил я.
– Не понимаю… Объясните точней, в чем наша вина, в чем ошибка?
– Ошибка ваша, то есть всех вас, здешних товарищей-коммунистов, в том, что вы, действуя во всех отношениях выше похвал, развив изумительно работу, сохраняя полную конспирацию и войдя в курс всех белогвардейских не только выступлений, но даже и замыслов, проморгали одно важнейшее явление. От вас и от вашей организации мы вправе требовать большего и требуем.
– Точнее, дорогой товарищ!
– Точнее? Кратко: у нас в штабе Красной Армии завелся шпион, который уже недели две как дает сведения сюда, в главный штаб белых, и вы, стоящие в курсе всего того, что делается в штабе белых, вы до сих пор не узнали – от кого, каким образом и какие сведения даются из штаба нашей армии в здешний белогвардейский штаб.
– А вы сами чего смотрите?
В комнату вошел Мазепа… Товарищ «кухарка» принесла нам горячий кофе и завтрак…
Через полчаса нами был выработан дальнейший план…
VII. Арестована, а арестованной нет!
Около шести часов вечера того же дня генерал-майор Попелло-Давыдов, начальник штаба белогвардейского фронта, сидел у себя в вагоне, стучал кулаком по столу и орал так, что даже часовые, находившиеся снаружи вагона, подтягивались и старались стоять смирно…
Перед генералом стоял, вытянувшись, словно проглотивши красный штык, выхоленный, с вытаращенными глазами офицер-адъютант.
– Нет! Черт вас всех позадави! До чего додуматься? Ар-рестовать без моего разрешения! Ар-рестовать без моего приказа! Вы, поручик, узнавали, кто ее смел арестовать?.. Узнали?!
– Так точно, ваше высокопревосходительство!.. То есть никак нет-с! Не узнавал! То есть узнавал, но не узнал…
– Что вы там еще бормочете? Узнавал!.. Не узнал!.. Говорите толком!.. А еще офицер! Кто ее посмел арестовать? Что это за дурацкая записка? Вы читали ее?..