Француз передал товарищу Ефремычу о моем аресте. Он от души смеялся, особенно когда ротмистр добавил, что он обязательно прогонит со службы дурака-агента.
– Итак, – обратился я к Ефремычу, – дорогой друг, прошу вас устроить мне купе до Приморска; оттуда я сяду на какой-нибудь иностранный пароход…
– Да это очень трудно сделать! – отвечал он. – Все места в скором поезде расписаны чуть ли не на месяц вперед.
Ротмистр обещал свое содействие устроить мне купе в одном из следующих поездов. Я, конечно, благодарил его.
…Завтрак кончился. Мы стали прощаться.
Француз и ротмистр поехали к начальнику штаба, а я и товарищ Ефремыч пошли пешком по главной улице. Товарищ Ефремыч свою машину отпустил домой.
– Вы, значит, едете обратно?
– Все закончено почти. Могу ехать хоть завтра. Напрасно вы отпустили машину, я бы хотел поскорее попасть домой. Не надо оставлять француза в доме одного. Ведь я преднамеренно не запер комнату на ключ. Француз стоял в столовой и должен был видеть это. Хотя он будет знать, что я не считаю нужным запирать комнату, но все-таки… возвратившись, может влезть туда. Нельзя давать ему ни одного шанса – намека на подозрение…
– Будьте спокойны! Когда вас везли в контрразведку, от меня сейчас же пошла машина на дачу отвезти газеты, почту, а кстати и печника, который должен был осмотреть в вашей комнате печи. Машина пришла обратно, а печник исправляет печи… до вашего возвращения. Он парень очень толковый.
– Правильно!
– Как же иначе! Я не ожидал, что с вашим арестом выйдет такой фарс…
А когда я подробно рассказал товарищу Ефремычу сцену в кабинете, он хохотал так, что даже прохожие обратили на нас внимание.
Мы дошли до его дома и прошли в официальную его часть, роскошную гостиную…
– Ротмистр может вам помешать со своей медвежьей услугой – достать купе. Вам придется проехаться до Приморска…
– Ничего подобного! Я потеряю зря только минут пятнадцать. Войду в купе. После второго звонка, когда останусь один, переоденусь носильщиком и после, на тихом ходу, спрыгну на другую сторону от перрона. Хватятся меня не раньше, чем через несколько станций, когда обнаружат мой багаж в купе. Отсюда можно дать будет вслед телеграмму, что отстал от поезда…
А через час я уже ехал в загородный дом.
XXIV. Новые данные…
В своей комнате я встретил товарища печника, и он, сдав мне всю мою «музыку» в полной сохранности и пожелав мне успеха, распрощался и побрел обратно в город…
Через несколько минут к дому подъехал француз с каким-то военным. Он провел его к себе в комнату.
– На этот раз я к вам по делу. Через час еду с докладом к Верховному. У нас маленькая неприятность. На севере прорыв фронта.
Я узнал по голосу и по наружности самого начальника штаба – генерала, в вагоне которого я был проводником…
– Надо вам, мсье, сейчас же дать сведения для пересылки туда, нашему агенту, в штабе красных.
– Весь внимание, – сказал француз и запер комнату на ключ.
Я весь был внимание.
– Завтра от нас полетит в тыл красных князь Багратион, офицер. Он повезет туда прокламации, деньги и подробные планы действия. Нам сегодня необходимо только об этом известить кого следует.
– Для этого прикажете воспользоваться голубиной почтой?
– Да! Конечно! Надо установить постоянную связь при помощи нашего агента между нами и штабом Гаца, который в тылу красных организует зеленых. Мы еще регулярно с ним не связаны. Вот вам набросок. Прочтите. Вы разбираете мою руку?
– «В деревне Горки – лесничий Гац. Отправляйтесь к нему, покажите этот документ. Предложите услуги по оборудованию через вас связи. Пароль – Династия», – прочел француз вслух.