У входа в личные покои принцессы несли караул шотландские гвардейцы. Обе створки дверей были моментально распахнуты, пропуская внутрь процессию, которая состояла из следовавших вместе с Генриеттой дам её свиты и тех из придворных, кто успел воспользоваться удачным моментом и умудрился оказаться в толпе с тем, чтобы проникнуть в покои принцессы. Новости о прибытии французских послов облетели все уголки Уайтхолла. Да что там Уайтхолла! – даже Лондона. И теперь всем хотелось оказаться как можно ближе к центру событий, если не на самом заседании Королевского совета, которое проходило при закрытых дверях, то в покоях принцессы. О том, что именно Генриетта являлась не косвенной, а самой что ни на есть прямой причиной переполоха, не знала лишь она одна. И возможно, что малышка мисс Стюарт, которая, скорее всего, пропустила этот факт мимо своей ветреной головки, поскольку, на её взгляд, это не касалось её лично, а значит, не имело никакой важности и не заслуживало того, чтобы быть сохранённым в памяти.

Гомон разговоров и звон посуды, сервируемой на маленьких столиках, для полуденного матине отвлёк Генриетту от тяжёлых размышлений. Она с благодарной улыбкой вернула платок миссис Уэссекс и отпустила, а точнее отцепила от своей руки мисс Фрэнсис Стюарт.

– Я хочу побыть у себя, пока не соберутся все гости, – заявила она, направляясь в личные покои.

– Ну конечно же! Попудрить носик и поправить причёску прежде, чем тот красавчик явится сюда! – подхватила эту мысль Фрэнсис, по наивности или же по легкомыслию даже и не подумав об иных мотивах. – Хочешь, я пошлю за мисс Мод? Она кудесница! Она сумеет быстренько привести в порядок твои кудряшки, – и мисс Стюарт игриво щёлкнула пальчиками по выбившемуся из причёски завитку тёмно-каштанового локона, который упал на плечико принцессы.

– Да, пожалуй, – без особого энтузиазма согласилась та, чтобы только поскорее отделаться от необходимости объяснять всем остальным настоящие причины своего желания уединиться.

Утро. Уайтхолл, покои Генриетты

С приближением полудня Генриеттой постепенно овладело предчувствие, что должно было произойти нечто небывалое, волнующее, грандиозное и даже необычное. Нечто, связанное с её дальнейшей жизнью, а возможно, что и с судьбой. Мысли, хаотично проносившиеся в её голове, стремительно сменяли одна другую. Едва успев поймать себя погруженной в мечты о давно забытых, призрачных надеждах вернуться во Францию в качестве невесты Луи и будущей королевы, она резко отгоняла эти грёзы прочь и с иронией над собой же, мысленно приводила целый ряд разумных доводов. Вновь и вновь она видела себя в будущем: опустошённой и утратившей надежды на счастье глупой девицей, истратившей свои лучшие годы и силы на пустые ожидания.

– Нет! Хватит! Дальше так продолжаться не может! – сказала она себе, и кажется, даже вслух, слишком громко и строго. Иначе отчего же дамы, беззаботно играющие в триктрак на обитой бархатом скамеечке возле окна, замерли, прекратив игру, и оглянулись в её сторону.

– Мне распорядиться, чтобы в гостиную принесли напитки и закуски для вашего матине, Ваше высочество?

Вопрос миссис Уэссекс прозвучал неуверенно, а ведь она как никто другой в свите принцессы прекрасно знала, что до начала полуденного приёма, так называемого матине, был ещё целый час времени. С кухни к ней наверняка прислали бы запыхавшегося от суеты приготовлений слугу с докладом о том, что пирожные и фрукты для угощений ещё не готовы для того, чтобы подавать для гостей принцессы.

– Нет. Мы подождём, – ответила Генриетта, взглянув на часы.