– Как? Они дружны с Филиппом? – удивилась Генриетта, и тут же на её щёчках вспыхнул яркий румянец.

– Герцог де Грамон выкупил должность шталмейстера двора его высочества для своего сына – графа де Гиша, – ответил Арман, не обращая внимания на удивление принцессы.

Генриетта только улыбнулась в ответ. Она вспомнила лица двух таких непохожих друг на друга кузенов. Антуан де Лозен – белокурый и невысокого роста. О нём можно было сказать, что он, скорее, худощавого сложения, но за той кажущейся хрупкостью и малым ростом скрывались ловкость и сила отличного наездника, а также непревзойдённого мастера фехтования. И судя по слухам, де Лозен сделался настоящим бретером, а поводом для его отъезда из Франции стала неудачная дуэль, из-за которой пострадал кто-то из сыновей не то герцога де Креки, не то герцога де Шуази. А вот Арман де Гиш, хотя также, как и его кузен, не отличался покладистым нравом, обрёл славу галантного кавалера. Он пользовался громким успехом у женщин, по словам Карла, который был знаком с графом с тех давних пор, когда ещё сам находился при дворе Людовика. Де Гиш наверняка отправился в ссылку вслед за кузеном только лишь с тем, чтобы отличиться на военном поприще. Военная слава, скорее всего, прельщала его гораздо больше, чем успех у женщин. Черноглазый брюнет, красавец Арман де Гиш был полной противоположностью своему кузену Антуану де Лозену. Да и своему отцу – маршалу де Грамону также. Хотя внешне граф де Гиш был вылитая копия герцога де Грамона, но по характеру он известен как замкнутый и даже нелюдимый человек. Именно склонность к таинственной молчаливости и привлекает к нему внимание женщин. Кстати, о де Лозене тоже нельзя сказать, что он обделён женским вниманием. Ставшие анекдотами истории о его настойчивых ухаживаниях и даже о победах связывают с ним имена многих красавиц при дворе.

– Смотрите! – лорд Суррей указал на яркий просвет в конце очередной дорожки в лабиринте, на которую они свернули уже несколько минут назад. – Там выход! Я вижу отблески солнечных лучей на стёклах дворцовых окон!

– Умничка, Генриетта! – захлопала в ладоши мисс Стюарт. – Как хорошо ты это придумала. Вот я бы ни за что не догадалась бы о том, как выбраться, и так и осталась бы пропадать тут.

– Ну уж нет! Я бы ни за что не оставила тебя одну, Фрэн, – ласково улыбаясь подруге детства, заверила её Генриетта.

Пройдя ещё с десяток шагов, они выбрались из лабиринта на широкую лужайку, разбитую напротив центрального крыла дворца. Вся лужайка была распределена на ровные квадраты, по границам которых были высажены кусты шиповника и боярышника, а вдоль них проложены дорожки. Даже острые камешки гравия, которым были посыпаны дорожки, не стали причиной для уныния и новых жалоб мисс Стюарт – она подобно резвой козочке бежала впереди всей компании, спеша вернуться во дворец.

После полудня. Уайтхолл. Малый зал Совещаний

О том, что в действительности происходило в умах и настроениях посланников французского короля, не догадались бы и самые опытные шпионы. А всё из-за того, что никто из числа прибывших в Англию французских дворян не имел чёткого представления о том, кто из них в действительности являлся полномочным представителем короля Франции. Кто скрывался за блистательным фасадом из великолепных костюмов, роскоши и помпезности, с которой посольство сватов прибыло в Англию, и кто на самом деле мог оказать влияние на ход переговоров об условиях предстоящей свадьбы? А самое важное, кто действовал за спиной и у французов, и у англичан, то и дело вставляя палки в колёса? Герцог де Креки, несомненно, считал себя самым важным лицом из числа дворян, входивших в посольскую свиту, ведь именно он был назначен на должность чрезвычайного посла и привёз верительные грамоты, подписанные Людовиком. Но он то и дело сталкивался с молчаливым противостоянием со стороны сопровождавших его вельмож. Тот же герцог де Руже – молодой и не искушённый в дипломатии – даже он умудрился ловко провести его, втёршись в доверие к английскому лорд-адмиралу, который оказывал влияние на решения, принимаемые Карлом! И для этого скромному герцогу оказалось достаточным обладать атлетической статью, располагающей внешностью, репутацией опытного военного, внушительной родословной и всего лишь толикой личного обаяния. И вот же, и дня не прошло, а при английском дворе только и говорят, что о генерале де Руже!