Обмакнув перо в чернильницу, она задумчиво посмотрела в окно на голые ещё после зимы ветки деревьев и красный, блестевший от сырости гравий на дорожках. Что-то определенно взволновало её этим утром. И она знала, что это было не переданное ей с помпезными речами и фанфарами предложение руки и титула Филиппа Анжуйского. Нет, что-то взволновало её до того, как Карл явился в её покои. И началось это в тот самый момент, когда два молодых человека застали её огорчённой до слёз и топающей ногами у дверей в зал Совещаний.

Но кто из них вызывал в ней это необъяснимое, невероятно волнующее в глубине души чувство? Джордж Вильерс? Его обаяние не оставляло равнодушной ни одной из придворных дам, и это был общепризнанный факт. К тому же он решительно и настойчиво выражал своё очарование принцессой. Но он ли был тем, кто внёс первые нотки волнения в её душе? Или этим человеком был молчаливый и сдержанный генерал, которого Джордж представил ей?

Перед мысленным взором Генриетты возник портрет высокого молодого человека в строгом камзоле военного покроя, с безупречными манерами и немного грустным взглядом серо-голубых глаз. Что он сказал ей тогда? Как это ни странно, но она не могла вспомнить ни одной фразы из того, что сказал Арман де Руже, тогда как речь Джорджа Вильерса, которая лилась, подобно бурному горному потоку во время весеннего паводка, почти слово в слово запечатлелась в её памяти.

– Фу-х! А вот и я! – в комнату на секунду ворвался гул голосов и шум суеты, царящей не только в парадных гостиных, но и во всех коридорах дворца.

Фрэнсис появилась в дверях, и в руках у неё были подбитые мехом тёплые плащи с широкими капюшонами, рассчитанными на пышные, высокие прически придворных модниц, меховые муфточки и даже шапочки из куньего меха с коротенькими пушистыми хвостиками, пришитыми по бокам.

Генриетта поспешно посыпала песком только что написанные строки и закрыла альбом, позаботившись убрать его и запереть в ящике секретера прежде, чем подняться навстречу подруге.

– Отлично! Мы прогуляемся. Недолго. Как раз успеем.

– До чего? – поинтересовалась Фрэнсис, завязывая у себя на шее ленточки плаща.

– Чего-нибудь. Я уверена, что меня не оставят в покое. Матушка явится с целым списком инструкций как себя вести и из-за чего переживать, а что выбросить из головы. К примеру.

– Хех, может это и неплохо, – произнесла Фрэнсис. – А то как же узнать, что полагается говорить в таких случаях, а что лучше бы и вовсе оставить при себе или забыть?

– В моём случае иначе и не выйдет. Всё равно не получится, – с сожалением проговорила Генриетта. – Даже если бы я была против этого брака. Даже если бы и вовсе не захотела ни за кого замуж идти!

– А так можно? – недоверчиво спросила Стюарт.

– Нет. Не мне. Ведь Карлу важна дружба нашего кузена. А значит, для этого нужно предложить ему что-то взамен. Точнее кого-то.

– Да ну! Ведь это они приехали свататься к тебе! – Фрэнсис первой закончила краткие сборы и уже, будучи полностью готовой к прогулке, подошла к высокому венецианскому окну.

– Как знать, не писала ли матушка что-нибудь в письмах на этот счёт королеве Анне? А вдруг они всё решили между собой ещё тогда, когда мы жили во Франции?

– Ну и что? – весело встряхнула кудряшками Стюарт и надела меховую шапочку.

– Да. Теперь это почти не имеет значения, – согласилась с ней Генриетта.

Заглянув в зеркало, она оценивающе посмотрела на своё отражение. Найдя, что выглядит достаточно привлекательной и уверенной в себе, Генриетта ободряюще улыбнулась. Раз уж повернуть случившееся вспять было невозможно, то оставалось принять всё так, как оно есть и извлечь хотя бы немного удовольствия из своей новой роли. Быть наречённой принца, к тому же дофина Франции и Единственного брата короля, не так уж плохо, если подумать. И в этом можно было попытаться найти немного очарования. Как и в самом Филиппе. Если уж на то пошло, то из плюсов в его характере были некоторые черты, которые Генриетта находила милыми. Жаль, что эти черты напрочь отсутствовали в характерах Людовика или Карла. Наверное, это было потому, что королям не полагалось быть дружелюбными и открытыми с младшими сёстрами и кузинами. «И вообще, быть хоть капельку милыми!» – подумалось принцессе, и в тот момент Филипп Анжуйский, сам того не ведая, завоевал ещё один неоспоримый плюсик в свою пользу.