И несмотря на то, что в разные годы, при разных обстоятельствах, у него на какое то время чувство юношеской любви уходило на вторй план; оно уходило лишь в случае опасения за свою жизнь, несущую святую любовь, чтобы она продолжалась и проявлялась в минуты душевной скорби, и радости… Потому, что только такие чувства, заставляет всех нас защищать свою жизнь для Вечной Любви! – Вечной – исходя из нашего века!

Скольких бы мужчина женщин не любил, даже клялся им в любви своей – есть главная женщина, – творение вашего личного Бога. И… Главная Любовь – та, что в самом начале явилась к вам как святая живая искра и подожгла Костёр Смысла вашей жизни! Она и продолжает подбрасывать горючий материал в ваш Любовный Костёр – в апофеоз сути, даже переходя от одной к другой женщине. – Она, та, даже забытая женщина, красной нитью пронизывает всех ваших последующих, и является каркасом Любви, Святой Искрой! А Святая Искра и есть главная, необходимость для нашего существования и продолжения нашего рода!

Женщина, сидящая на перелазе плетня и явилась сейчас для Букрата Святой Искрой! Она пронзила всё существо Букрата, сжала его душу, обдала Огнём и заставила мужское сердце биться в бешеном ритме! Он задыхался! Он не помнил как слез с коня, не помнил как подошёл к ней… он лишь почувствовал, что стоит перед ней на коленьях и голова его лежит на её пелене, такой тёплой и такой дорогой… а слеза его… мужская скупая слеза орошает пелену эту… женскую. Трепетная рука женщины лежит на его голове и ласково теребит уже седые волосы… И ни единого слова!.. Ни единого! —

Какие слова могут быть?! – Скажите! – Нет таких слов, чтоб могли выразить момент мужского торжества и неописуемой радости! – Любое, пророненное сейчас слово сделает всё обыденным – действием без Божьего огня.

В такой момент, человеческое существо могло произнести лишь умом неосознанный душевный крик! – Бешеный крик чувств! Не шлифованный и до конца необъяснимый. И он, крик этот, будет не совсем человеческий, а чувственного живого, скорее Божьего естества, не услышанный ни кем на свете, а только дошедший до этих двоих! Был издан такой крик души… но… для других он был беззвучный…

Их заставил прийти в себя голос мальчика, бежавшего за Букратом —

– Дядя, ваш жеребец плетень грызёт. —

И Ольга и Букрат опомнились, как бы вспомнили что они ещё и живые люди. Но в этот момент они почувствовали, что и что-то потеряли… может главное, уже невосполнимое… И был миг осознания потерянного. Оценка ушедшего… Сильно защемило сердце… у обоих. Ольга посмотрела на мальчика, потом глазами задала понятный вопрос. – «Твой?» —

– Нет – ответил Букрат – мы с этим малышом только позавчера познакомились. Я его пригласил к себе чтобы приютить бездомного. —

– Что ж… я думаю… похвально! Тогда ты очень богат! У тебя ещё есть дочь и два внука… плюс маленький сын. Я привезла от него тебе шубу и привет от деда Грыцька – Букрат вздрогнул, удивлённо посмотрел на Ольгу, вновь положил голову ей на колени и обнял их, но ничего не сказал. Он понял о чём идёт речь, не задавая вопросы откуда такие сведения.

Пока оставим взволнованных остывать и выяснять отношения. Пусть то будет их личная и ихнего Бога тайна. – Есть о чём рассказать друг другу…

…Полковник Дончак, отправляя свою семью во Францию в такое неспокойное время, первым делом беспокоился о её безопасности и сохранности. Он искал варианты. Таким охранным талисманом в дальней дороге мог быть только он сам, или Наташин отец, если он живой.

Именно отец мог контролировать всё время, не спуская ни на минуту глаз, на верных полковнику людей сопровождающих Наташу. Полковник им, верным людям, платил деньги и немалые, но где гарантия, что кто-то для личных, или других целей не заплатит больше?!