Историческим примером тайного саботажника является Слободан Милошевич на Дейтонских переговорах 1995 года, где он мастерски продемонстрировал искусство скрытого саботажа под маской доброжелательности и конструктивности. Его поведение было настолько тонким и продуманным, что многие участники переговоров сначала воспринимали его как искреннего партнёра, стремящегося к миру. Однако за его улыбками, вежливостью и согласием скрывалась сложная стратегия, направленная на затягивание процесса, создание неразберихи и подрыв достигнутых договорённостей.

Милошевич начинал каждую встречу с демонстрации дружелюбия и открытости. Он легко улыбался, предлагал кофе, делал комплименты и создавал атмосферу непринуждённости. Его речь была наполнена словами согласия: «это разумно», «мы можем это обсудить», «давайте найдём решение». Однако за каждым таким утверждением скрывалась оговорка: «нужно уточнить с командой» или «рассмотрим детали позже». Эти фразы позволяли ему тормозить процесс и создавать видимость сотрудничества, не принимая на себя реальных обязательств. Его тон был ровным, а жесты – открытыми и дружелюбными, что вызывало доверие у собеседников.

Невербальное поведение Милошевича также играло важную роль в его стратегии. Он часто использовал зрительный контакт, чтобы создать впечатление искренности, а улыбка и расслабленная поза вызывали доверие. Однако за внешней доброжелательностью скрывалась жёсткая расчётливость. Например, когда он соглашался на какие-то условия, его глаза выдавали лёгкую усмешку, как будто он знал, как обойти эти договорённости. Его поведение выдавало напряжение: несмотря на внешнее спокойствие, Милошевич часто постукивал пальцами по столу или слегка подёргивал ногой, что могло свидетельствовать о внутреннем беспокойстве или сосредоточенности на своих планах.

Реакция Милошевича на критику или давление была ещё одним примером его мастерства в саботаже. Когда оппоненты пытались уличить его в неискренности или требовали конкретных действий, он не вступал в открытую конфронтацию. Вместо этого он использовал тактику «недоразумений». Например, он мог внезапно заявить, что предложенный план якобы нарушает права сербов, хотя ранее соглашался с ним. Он объяснял это тем, что «не все детали были учтены» или что «его команда не была полностью проинформирована». Такие заявления создавали путаницу и заставляли других участников переговоров тратить время на уточнение деталей, что замедляло процесс и давало Милошевичу возможность маневрировать.

Одним из ярких примеров его саботажа стало согласие на прекращение огня. На словах он поддерживал идею мира, но одновременно через доверенных лиц передал армии инструкции продолжать локальные боевые действия. Когда его оппоненты выражали возмущение, он объяснял это «несогласованностью» или «недоразумением», создавая видимость, что не контролирует ситуацию на местах. Такой подход позволял ему сохранять лицо на переговорах, продолжая при этом преследовать свои цели.

Противостоять саботажу крайне сложно, но возможно. Например, оппоненты Милошевича могли бы фиксировать все промежуточные решения письменно и публично, чтобы минимизировать возможность их пересмотра или искажения. Понуждать Милошевича брать конкретную и существенную ответственность за неисполнение договоренностей. Привлекать независимых наблюдателей для проверки выполнения обязательств. Чёткая структура переговоров и жёсткий контроль за действиями сторон могли бы значительно снизить возможности для манипуляций. Однако на Дейтонских переговорах такие меры не всегда применялись, что позволяло Милошевичу успешно саботировать процесс.