– Ты, случайно, не смотрел «Белое солнце пустыни»? – озвучил неожиданно пришедшую в голову мысль Пермяков. – Неплохой фильмец, кстати, советую сходить. Так вот, там сказано, что при советской власти у каждой женщины будет по одному – своему мужчине. И термин «по бабам» с тех пор утратил свою актуальность. Тем более – среди недели, когда в сессию еще не вышли, когда куча несданных зачетов.

– Угу, когда колхоз еще не совсем отчитался перед государством за поставки шерсти и мяса, – голосом товарища Саахова из «Кавказской пленницы» заквохтал Дубовик.

Свидетелем и участником подобных разговоров Стас был чуть не каждый день и привык не обращать на них внимания.

В общаге мединститута и не такое можно услышать, чему удивляться! Известную поговорку «Ума нет – иди в «пед», стыда нет – иди в «мед», и того, и другого нет – иди в «культпросвет» он слышал задолго до поступления в институт.

– Я, вообще-то, зашел за конспектами Блюмкина по органике, – стараясь не ввязываться лишний раз в словесную перепалку с Дубом, пояснил Стас. – Вы можете продолжать… делать свой выбор. Я не мешаю.

– Тетрадь с конспектами на подоконнике, – Богдан кивнул в сторону окна и потерял всякий интерес к вошедшему.

Возвращаясь с тетрадкой по коридору, Стас вспомнил новогоднюю ночь в общаге.

Первый студенческий Новый год, романтическое настроение, ну как тут не выпить! После того как спиртное подействовало, девушки, сидевшие за импровизированным столом, стали похожи почему-то на Наташ. Кто – на Наталью Фатееву, кто – на Варлей, кто – на Кустинскую. Выбирай – не хочу.

Все три были со старших курсов, и все одновременно строили глазки Стасу. С учетом того, что парней на этаже осталось немного – большинство разъехалось на праздник по домам, Пермяков был практически нарасхват. Каждая из девушек приготовила свое блюдо, которое Стас дегустировал.

Когда праздник наступил как по-местному, так и по московскому времени, Пермякова почему-то потянуло спать. Причем так интенсивно, что парень готов был улечься прямо на немытом полу.

Более устойчивые к алкоголю старшекурсницы допустить этого не могли, заботливо довели до первой свободной комнаты, что-то щебеча наперебой, раздели и уложили в постель. Он отлично помнил, что засыпал совершенно один. А то, что комната не его, – ему в тот момент было абсолютно по барабану.

Разбудил его скрип соседней кровати и приглушенный разговор.

– У тебя он не попадает, чудик, давай помогу, – голос принадлежал Лидке Насоновой, отличнице из параллельной группы. – Не дыши так тяжело, еще ничего не случилось, а задышал-то как, задышал, поглядите на него! Задохнешься, и на самое главное сил не хватит.

– Так у тебя жопа проваливается, блин, – отвечал незнакомый приглушенный мужской голос с хрипотцой. – Хоть бы подушку положила или атлас по анатомии.

– Трахаться на атласе по анатомии! Ты ничего более интересного не мог предложить? Прикинь, если доцент Казначеевская об этом узнает, что будет. Так и скажи, что у тебя не стоит…

В этот момент отворилась входная дверь, кто-то заглянул в комнату, кровать на миг перестала скрипеть.

– У кого это не стоит в новогоднюю ночь? Что я вижу? Ни фига себе! Три пустых кровати! – возмущению Лехи Дуба не было предела. – Невиданная роскошь!

– Э, Дуб, будь осторожен, там Стасеныш спит, – послышалось из коридора. – Он малость перебрал, бывает.

– Обижаешь, шеф, – горячо зашептал в ответ Леха. – Что я, первый раз, что ли? Пусть дрыхнет себе, мы его не разбудим. Но Стасеныш такой чувак, свой в доску, трусы в полоску… Даже если проснется, вида не покажет. Штирлиц, блин!