Царица с трудом сдержала смех, уже готовый вырваться наружу, прикрыла ладошкой рот. И, как ни странно, настроение ее начало улучшаться. Открытая простота слуги, при этом не лишенная здравого смысла, как будто вдохнула в нее порцию свежего воздуха, оживляющего, трезвящего. Она подступила к Клеону вплотную, взглянула вопросительно.

– Разве армия моего сына еще не готова к войне? Или есть причины, о которых я не знаю?

– Армия готова и может выступить в любой час, – был вынужден признать Клеон, но и отступать просто так он не собирался. – Вот я и говорю: зачем опустошать запасы столицы, если все готово к походу?

– Твои слова не лишены смысла. Но все же, как думаю лично я, совет принял это решение, руководствуясь в первую очередь соображениями военной тактики. А что там еще в голове у царя Котиса, в данном случае решающего значения не имеет. – Слуга промолчал, и Гипепирия закончила: – Однако мы несколько отвлеклись. Что еще обсуждали на совете?

Клеон облегченно выдохнул – он уже пожалел, что затронул такой щекотливый вопрос.

– Наш царь, – заговорил он, – высказал мнение, что нужно отправить к царю аорсов Эвнону тайного посла. Трибун Лукан предложил своего человека, за надежность которого поручился. Поручился за этого римлянина и наварх Лисандр.

– Как его имя?

– Его зовут Кезон, госпожа.

– Кезон… – повторила царица и улыбнулась: – Ну, конечно же, кто бы еще это мог быть! – Она качнула головой, и в ее глазах опять вспыхнули огоньки. – А ведь ты должен его помнить, Клеон. Он навещал нас с трибуном Луканом в Византии.

– Кажется, припоминаю. – Память Клеона вырвала из череды последних лет образ смуглого коренастого бородача в нелепом головном уборе.

– Союз с царем Эвноном, пусть даже временный, – рассуждала между тем Гипепирия, – усилил бы и наши силы на поле боя, и наше влияние на севере. Насколько мне известно, аорсы с сираками не в самых лучших отношениях, хотя и живут по соседству. Их вражда длится уже давно. Пожалуй, с того дня, когда их кони впервые столкнулись на границе пастбищ, выясняя, кому в этом месте принадлежит трава. – Она усмехнулась и задержала взгляд на слуге.

Он понял ее без слов и уточнил:

– Римлянина доставит в Танаис один из наших торговых кораблей, которые будут сопровождать боевые галеры. Из Танаиса проще добраться до ставки царя аорсов. Так посоветовал наварх Лисандр.

– Что ж, разумный план. Я не нахожу в нем слабых мест.

– Слабые места всегда проявляются в самый неподходящий момент, – скромно заметил Клеон.

Гипепирия посмотрела на него так, как если бы он прочитал ее собственные мысли.

– Нам остается только ждать. Наблюдать и ждать, – сказала она, и голос ее дрогнул. – Благодарю тебя, Клеон. Ты можешь идти.

Когда у выхода из покоя он обернулся, царица-мать опять стояла у окна, вглядываясь в ночное небо. Все так же помигивали звезды, и все так же они молчали. Видимо, им не было никакого дела до того, что замышляют и что творят на своем маленьком клочке земли ее беспокойные, но очень упорные в своих устремлениях жители.

Танаис, пять дней спустя

Диомен поднес к губам чашу с вином и сделал меленький глоток. Терпкий напиток охладил нёбо, тонкой струей проник в горло и растворился в теле, наполнив его умиротворением и теплом. Он прикрыл веки, вспоминая тот день, когда появился в этом городе с твердым намерением задержаться в нем надолго, а возможно, и осесть навсегда. «Жизнь покажет», – сказал он тогда себе, и, как выяснилось чуть позже, Танаис пришелся ему по душе настолько, что он решил пустить здесь корни…

Город находился в северной части Меотиды, имел глубокую бухту и, помимо этого, слева от себя – полноводную реку, двумя широкими рукавами вливавшуюся в озеро. То ли город назвали в честь реки, то ли реку – в честь города, никто этого уже не помнил, да и не вникал особо в историю происхождения имен. Удобное расположение гарантировало Танаису стабильный торговый оборот, а вместе с ним и процветание. С юга в него шли товары Боспора и городов всего южного побережья Понта Эвксинского, включая, конечно же, Византий. Местные земледельцы, рыбаки и кочевники сарматы сбывали свой продукт купцам Танаиса в таком количестве, что его с лихвой хватало и на нужды города и на торговлю с югом. Зависимость от Пантикапея, пусть даже и не такая явная, Диомена не смущала, да и вряд ли бы его стали искать на самом краю царства. Ко всему прочему ему уже порядком надоели шпионские и политические игры правителей Боспора; уставший за годы беспокойной жизни дух авантюриста требовал покоя, и Диомен, посчитав, что больше ничем не обязан царю Митридату (к тому же