Небольшой домик на окраине города ему помог купить купец Клеомен, с которым он познакомился в порту. Клеомену принадлежали два торговых судна и рыбозасолочная фактория. За кувшином вина Диомен предложил ему обговорить выгодную сделку, и танаисец (он в это время контролировал погрузку своего корабля), немного подумав, согласился. Они быстро нашли общий язык, выпили два кувшина отменного вина в лучшей таверне порта, и к концу застолья новый приятель Диомена согласился стать его деловым партнером.

Так началась спокойная, ничем не примечательная жизнь нового скромного купца боспорского города Танаис.

Имея опыт общения с кочевниками, Диомен довольно быстро наладил с сарматами выгодные торговые отношения. Не последнюю роль в этом сыграло знание языка сираков – они являлись ближайшими соседями Танаиса. Соленая и вяленая рыба с факторий Клеомена растворялась в становищах кочевников, а в город шли обозы с медом, сыром и шкурами. Под этот товарообмен на остававшиеся у него деньги Диомен открыл кожевенную мастерскую. И теперь мог торговать собственным товаром: ремнями, обувью и конской упряжью.

Вскоре он завел дружбу с еще одним состоятельным гражданином. Агис вел свой род от первых основателей Танаиса и весьма этим гордился. Тем не менее, не оглядываясь на седую древность предков, он не побрезговал завязать деловые отношения с человеком, который совсем недавно появился в его городе и явно не мог похвастать родовитостью своих корней. Диомен, как талисман, привлек его своей удачливостью, свежими, приносящими доход идеями и граничившей с аскетизмом скромностью. Будучи членом городского совета, Агис взял его под свое покровительство, и с этого часа Диомен наконец уверовал, что окончательно порвал с прошлым и начал новую жизнь…

Рев боевых римских горнов заставил его вздрогнуть, и часть вина выплеснулась из чаши на землю. Не может быть! О, боги, только не здесь! Отбросив чашу, Диомен выбежал из беседки. Рев повторился, и спутать его с чем-либо еще было невозможно. Воображение молниеносно нарисовало соответствующий моменту пейзаж: римские боевые корабли под полными парусами подходят к гавани Танаиса; крушат, топят попадающиеся им на пути рыбацкие лодочки, а по улицам города, сбивая друг друга, в панике мечутся люди, кричат, вопят, плачут. Диомен тряхнул головой и выругал себя за излишнюю впечатлительность: подумаешь, приплыли римляне, не так это и плохо – защитят в случае беды от сираков. Слухи о том, что царь этих варваров заключил военный союз с бывшим сатрапом Боспора, уже просочились в город. И угроза войны, как приставленный к горлу нож, стала неизбежной очевидностью. Однако танаисцы, будучи людьми практичными и исключительно мирными, убедили себя в том, что их колония расположена далеко от предполагаемого театра боевых действий, а значит, и переживать за свое имущество нет оснований. И все же…

Диомен вышел на улицу. Мимо него в направлении гавани спешили люди. Город, обычно тихий в полуденный час, наполнился шумом. Закрыв калитку, он влился в пока еще редкий поток танаисцев, но уже в следующем квартале тот так уплотнился, что на площадь порта его буквально вынесли. Пришлось пустить в ход локти, чтобы не оказаться раздавленным, и с большим трудом ему удалось пробиться к более-менее свободному месту у забора таверны. Его уже оседлали мальчишки, и Диомен тотчас сообразил, что, имея несколько пар зорких глаз, у него здесь исключительно выгодная позиция. Он кивнул одному из мальчиков: