–Двадцать лет я искал тебя в прошлом, Хэ Ин. – Пальцы сами сжали ветку вишни в кармане, начала сочиться кровь из заживающих ран. – Двадцать лет ада. Но сегодня я вырвусь из него…

Толпа сомкнулась перед ним, скрывая беглеца.

–Сегодня я найду тебя, милая! – Он сделал шаг вперёд и с кем-то столкнулся. Белоснежный плащ. Серебристые ресницы. «Хэ Ин» – сразу пронеслось у него в голове. Её глаза остались такими же, как в воспоминаниях – и абсолютно чужими. Холодными.

Данте прошёл мимо, не останавливаясь. Если будет смотреть слишком долго – она снова исчезнет.

–Не сейчас. Сначала Бергал. – Ветер донёс запах её духов, когда она повернулась. – «Аромат победы» – улыбнувшись, прошептал Данте.

Где-то в порту крикнула чайка, и Данте ускорил шаг, растворяясь в толпе, как тень, наконец нашедшая своего хозяина.

Обсерватория

Хэ Ин посмотрела на Данте:

–Ты говорил, что пронесёшь мою песню через всю жизнь… – Её голос дрогнул. – Прости, что пришлось нести в себе ещё и боль…

–Хэ Ин… – Прошептал Данте, понимая, что она вспомнила его.

Воздух дрожал, как будто сама реальность затаила дыхание. Зеркальный зал, мгновение назад погружённый в гулкую тишину, взорвался рёвом ломающегося стекла. Пальцы Паучихи сплетали паутину из осколков, но её уверенность дрогнула, когда она услышала, что к Хэ Ин вернулись воспоминания.

Ли Хан смотрела на неё: плащ Хэ Ин развевался, будто крыло пробудившейся птицы. В глазах – не холодная ярость охотницы S-ранга, а ясность, словно туман десятилетий, наконец, развеялся.

–Ты… Ты не должна помнить! – Паучиха вцепилась в кольцо со змеёй, и символы на нём вспыхнули ядовито-зелёным. Зеркала вокруг ожили, копируя её жест – десятки рук из стекла потянулись к Хэ Ин.

Но охотница даже не дрогнула. Её пальцы сомкнулись на эфесе Астрала, и лезвие вспыхнуло голубым пламенем – не магией, а чем-то глубже. В его свете мелькнули отражения: она и Данте на краю водопада, их руки переплетены; взрыв в пещере, где Ли Хан кричала имя Данте; её собственный голос в пустоте: «Найди меня…».

–Память – это не кандалы… – Хэ Ин взмахнула мечом, и волна света разрезала паутину из осколков. – А клинок. И я научилось им рубить.

Паучиха отпрянула. Зеркальные копии Хэ Ин, ещё секунду назад готовые к атаке, вдруг замерли. В их пустых глазах заискрились воспоминания – кадры из жизни настоящей Хэ Ин. Одна за другой копии начали трещать, как перегруженные экраны.

–Данте! – Хэ Ин бросила ему Астрал. – Закрой глаза!

Он поймал клинок, и в тот же миг она прижала ладонь к шраму на запястье. Трещина под пальцами вспыхнула алым, и зал затопила волна энергии – не магии, а чистого воспоминания – их с Данте первой победы, их смеха, их клятвы никогда не терять друг друга.

Зеркала взорвались. Не осколками, а каплями ртути, которые застыли в воздухе, отражая тысячи лиц Паучихи – не злобной королевы теней, а Ли Хан: испуганной, одинокой, с блокнотом в дрожащих руках.

–Нет! – Паучиха схватилась за голову, её маска треснула. – Это не я!

Данте ринулся вперёд, чешуйчатая перчатка сжала Астрал. Голубой клинок и алый огонь слились в фиолетовый смерч, ударивший в центр зала.

–Пора – это прекратить, Ли Хан. – прошептал он. – Шоу кривых зеркал затянулось!

Ударная волна вырвалась наружу, снося купол обсерватории. Звёзды, десятилетиями скрытые за магическим барьером, вспыхнули в небе, как салют. Паучиха рухнула на колени, её костюм рассыпался в прах, обнажив обычную хлопковую рубашку – ту самую, что она носила когда-то в своей лаборатории.

Хэ Ин подошла к ней, опустив меч.

–Ты могла выбрать иной путь. – Сказала она, не сводя глаз с лица Хэ Ин – без маски, без злобы. – Но ты предпочла стать тюремщиком собственных страхов.