Ли Хан вернулась в гильдейскую лабораторию под покровом ночи. Зеркала, что стояли на одном из столов, показывали искажённые версии её лица – блестела зелёная кожа с микроскопическими стёклами в порах, глаза были чёрными, словно мгла, волосы стали цвета индиго. Она разбила все зеркала, кроме одного.
В последнем зеркале она увидела её – мать. Не пленницу разлома, а учёную в белом халате, смотрящую с гордостью.
–Прости… – Прошептала Ли Хан, и образ рассыпался, сменившись правдой: её мать, запертая в зеркальной ловушке, царапала стекло окровавленными пальцами.
–Нет… – Она ударила по зеркалу, и осколки впились в ладонь, но не кровь, а чёрная смола сочилась из ран.
На следующее утро она создала маску. Не из металла или ткани – из хитина. Маска обрела форму сама: гладкая, блестящая, с кварцевыми «глазами». Когда она надела её, зеркала перестали врать. Они показывали только силу – силу, которая заставит гильдию, Данте, даже саму реальность склониться перед ней.
Её первым действием стало создание гильдии «Паутина». Последователи не спрашивали о её прошлом – их манили обещания власти. Ли Хан учила их плести сети из трещин, ловить тени и торговаться с сущностями из разломов. Но в тайне она искала одно: способ уничтожить Данте и его любовь – Хэ Ин. Месть.
Она начала слышать шёпот:
–Ты станешь моей королевой. Ты сплетёшь мир заново…
Спустя несколько лет.
Гильдия «Паутина» давно перестала быть тайной. В кварталах у моря её эмблему – паука, сплетающего восьмилучевую звезду из рун – рисовали на стенах те, кто боялся, и те, кто жаждал присоединиться. Ли Хан, теперь только «Паучиха», правила из логова в зеркальной башне, чьи стены были сплетены из осколков порталов. Здесь каждый отражённый свет дробился на тысячи лживых истин, а тени шептали ей секреты, выуженные из разломов.
Но сегодня шёпот звучал иначе.
–Кольцо… Змеиное кольцо… – Голос исходил из центрального зеркала, чья поверхность колыхалась, как вода под чёрным маслом. В отражении метались силуэты: доки, светящийся магией – меч, рассекающий дым.
Паучиха прижала ладонь к стеклу, расшифровывая образы. Она увидела: Хэ Ин, её плащ развевался, как крыло чайки, а клинок высекал искры из камней. Данте, в чёрном, как ночь, плаще, и пылающими алым огнём – глазами. Он стал намного могущественнее с тех пор, как они виделись с Паучихой последний раз. Кольцо, с переплетёнными змеями, выпавшее из праха Бергала.
–Ключ… – прошипело зеркало. — Оно откроет то, что ты ищешь…
Паучиха отдёрнула руку. Её глаза сузились. Кольцо Теневого культа – артефакт, который связывает носителя с силой древнего змея, спящего в ядре мира. Но ей было нужно не пробуждение – контроль. Контроль над Данте, путь которого лежал на крови и костях. Контроль над разломами, которые теперь рвались даже в её зеркалах.
–Андрас. – Она повернулась к тени за спиной. Из мрака вышел человек с лицом, замотанным бинтами, исписанными рунами. Её правой руке, мастеру иллюзий. – Собери группу. Сегодня будет «жарко».
–Сколько зеркал? – Его голос звучал как шелест падающей листвы.
–Всех! – Паучиха провела ногтем по запястью, и чёрная смола собралась в сферу. – И возьми это. Если встретишь его…
–…разбить зеркало и бежать. Знаю.
Когда он исчез, Паучиха подошла к окну-зеркалу, за которым бушевало море. Её отражение показывало женщину в обегающем зеленном костюме с паучьими эмблемами.
–Всё-таки нашёл её, Данте. – Прошептала она, касаясь стекла. – Не радуйся, я переплету ваше будущее.
Порт
Бергал, беглый охотник с клеймом Теневого культа на плаще, нёсся в переулке за рынком, швыряя кристаллы, которые взрывались, оставляя после себя едкий запах серы. Данте преследовал его, а Хэ Ин, прячась, наблюдала за ним.