Быть бы мне битым, но в конфликт вмешалась класснуха, которая убедила меня принести цыгану извинения. Извинения цыган принял, но из наших отношений исчезла искренность. Вскоре он женился и навсегда покинул школу. Моя мать, в составе делегации родительского комитета, посетила семью молодожена, но попытка вернуть его за парту с треском провалилась – родители жениха дали ясно понять, что четыре класса образования ему хватит с головой.

Градообразующим предприятием в Никополе был Южнотрубный металлургический завод, которому принадлежал пионерлагерь "Восход. Путевка стоила символические двадцать рублей, поэтому через него прошло все детское население города. Каждое лето я проводил в пионерлагере. Считалось, что отдых на свежем воздухе укрепляет организм ребенка. На самом деле, это был удобный повод, чтобы избавиться от меня на лето. Молодая женщина нуждалась в личной жизни. Я уже даже не помышлял о какой-то альтернативе, пока однажды не оказался в отряде с подростками на два года себя старше, вместе с сыном маминой начальницы Андреем, который стал мои старшим другом и наставником. Андрей был рослым, сутулым подростком, он заикался, из-за чего получил прозвище Му-Му. Стоило мне с ним пообщаться, как я невольно тоже начинал заикаться, подражая его манере, которую находил забавной. Андрей научил меня курить, но мои ожидания, что дружба с ним станет входом в мир взрослых мальчиков, не оправдались. Вместо того, чтобы служить мне защитой, он развлекался тем, что натравливал на меня подростков постарше, которые доводили меня до бешенства. Однажды я в ярости избил одного из них так, что шутки прекратились сами собой, но на следующую смену в лагерь пришли настоящие садисты. Мальчики-переростки, одному из которых было шестнадцать, а другому семнадцать лет, устроили из старшего отряда второй смены настоящий концлагерь, избивая всех по очереди, стравливая подростков друг с другом как собак. Они начали с избиений и унижений детей в своем отряде. Сначала это были мальчишки, затем им под руку стали попадаться и девочки, осмелившиеся протестовать против криминальных порядков шпаны с окраины, превратившей три десятка человек в послушное стадо. Когда встал вопрос об исключении "поганых овец" из лагеря, девочки бегали к руководству ходатайствовать за них. Мне довелось наблюдать изнутри, на примере жизни небольшого коллектива, как распоясывается садизм, как расползаются его метастазы, как коллективный страх овладевает людьми и превращает их в безмолвных заложников. Забегая вперед, скажу, что дело кончилось коллективным изнасилованием двенадцатилетней девочки из другого отряда. В изнасиловании принимали участие не только эти два подонка, но и мальчишки из моего отряда, повинуясь стадному инстинкту, превратившему их в бездумных исполнителей чужой воли. Так зло порождает еще большее зло, заражая его жертв. Я уехал из лагеря через неделю. Собрал свои вещи в одно из посещений мамы и, не объясняя причин, покинул территорию лагеря. На выходе, в обнимку с пионервожатой, сидели эти два урода, курили и пытались изображать дружелюбие. Они боялись, что заговор молчания может прерваться, и все дерьмо всплывет наружу. Они боялись, но не сильно. Нас с детства учили, что "закладывать" нехорошо. Больше я в пионерские лагеря не ездил, категорически отказываясь от предложения провести лето на свежем воздухе. Время, когда меня подбрасывали знакомым, и когда я испытывал неприятное чувство своей неуместности, для меня закончилось. Я научился себя защищать. После моего категорического отказа от пионерлагерей, лето я проводил с дворовой шпаной на водохранилище. Здесь я научился плавать. Летом водохранилище цвело и после купания отдыхающие выходили из воды покрытыми с ног до головы зеленой слизью. Вода в районе дамбы была чуть прохладней и чище. Мы ловили здесь раков, бычков, а затем отогревали свои тощие тела на раскаленных от солнца валунах. Тут же на берегу, мы поджаривали добычу, прикуривая от костра «стрелянные» у прохожих сигареты без фильтра. В двенадцать лет у меня уже был переделанный из детской игрушки пистолет, стрелявший мелкокалиберными патронами. В то время в городе было неспокойно. Молодежные банды поделили территорию на сектора, между которыми регулярно происходили массовые побоища, и нужно было знать куда можно ходить, а где появляться опасно.