— Ты чего так рано? — недовольно спросил мужчина и натянул одеяло на лицо.

— Разве в академии инквизиторов тебя не приучили подниматься до рассвета?

— Я сейчас в академии инквизиторов? Боги, Энглер, я почти двенадцать часов вёл фургон с твоими пожитками, имей совесть! — простонал Форсворд и перевернулся на другой бок, но спину всё равно прожигали насквозь два серых глаза.

— Нам под дверь сунули программку на этот день. Сегодняшняя тема: восточные земли. На завтрак блинчики с кленовым сиропом, а потом костюмированный парад в девять часов утра и подношение речному духу: купание голых девственниц в проруби. При-кинь? — Лер присвистнула и поиграла бровями, пытаясь завлечь брата анонсом необычного действа.

— Ничего интересного, поверь. Девственницы разные бывают. Это тебе не конкурс красоты. Да и что привлекательного в трясущихся от холода девицах разных возрастов? Чаще всего бедному речному демону достаются чистые душой и телом старушки, — Синд заржал в подушку, а Лер поморщилась и брезгливо отложила программку двумя пальцами.

— Всё равно хочу блинчики! Ты когда-нибудь пробовал кленовый сироп?

*.*.*

Энглер таскала брата по городу с утра до вечера, не переставая удивляться всему, что видит: от запечённых на огне морских гадов, до уличных музыкантов. И это притом, что отец регулярно нанимал артистов, которые давали представления прямо в поместье, а лучшие повара западных земель ежеминутно было готовы выполнить любую прихоть аристократов.

Синда больше волновало, как девчонка умудряется впихнуть в себя такое количество еды и не заработать расстройство желудка. К концу дня он уже перестал считать съеденные сестрой блюда, а лишь устало плёлся за ней следом и тащил сувениры, выигранные в конкурсах, за участие в которых они заплатили дороже, чем стоили сами призы.

Вещи, купленные в Тэнгляйх ещё утром были сложены в комнате и терпеливо ожидали, когда юная магесса возьмёт их в руки. Альбомы для черчения и рисования. Разнообразные наборы красок и кистей, крохотные отвёртки для тонкой работы, паяльник, пустые накопили энергии, учебники, тетради.

Лер долго принюхивалась ко всему новому и, казалось, готова обнять одним махом свои покупки. Только на мешок с мужской одеждой девушка смотрела хладнокровно.

— Спасибо, Синд. Я, правда, счастлива.

— А ревёшь-то чего? — спросил мужчина.

— Не хочу показаться неблагодарной, но и врать не буду. Я мечтала об учёбе, друзьях, первой любви, но теперь мне придётся начинать обучение со лжи. Простят ли меня новые знакомые?

Инквизитор сел рядом и потрепал сестру по коротким волосам:

— Настоящие друзья всегда простят, Лер. А настоящая любовь живёт годами. Давай я тебе расскажу про одну некромантку, которая всех обманула, прикинувшись стихийницей в день приезда в академию. А ещё расскажу про двух глупых парней, которые были отчаянно в неё влюблены и, конечно, простили всё.

— Та самая Натт Мёрке, из-за которой ты угодил в Скьерзилден?

— Нет. В чистилище я попал только по собственной вине. Натт тут ни при чём. Я не справился со своей тьмой, — мужчина погладил борозды шрама, оставшегося от метки некроманта-отступника.

Его правый глаз был пугающе бесцветным и внезапно обрёл силу видеть больше чем обычные люди. Синд ненавидел эту способность. Даже беглый взгляд на подругу после многих лет разлуки позволил понять: девушка любит другого, и шансов начать всё сначала уже нет.

— А сейчас, что стало с твоей тьмой?

Инквизитор опомнился и внимательно посмотрел на Лер.

— Ушла. Полностью. Теперь я тоже свободен, как и ты.

*.*.*

Глядя на дома снаружи, Натт ожидала, что внутри будет темно. Однако это оказалось ошибочным ощущением. Между камнями при строительстве закладывали куски стекла, сквозь которые проникало яркое южное солнце. Девушка засмотрелась игрой света и поводила ладонью у одного из стёкол.