Егорову пришлось снова детально пересказать историю про «газель» с картоном, стоя в кабинете шефа и уставившись в настенный календарь немигающим взглядом. Леонид спрятался за его широкими плечами. Перед тем как явиться к Ермилову, Вася переоделся: старые джинсы, футболку и свитер сменил на костюм, который предусмотрительно держал на работе. Ермилов слишком педантичный. Как подозревал Вася, шеф, наверное, и спит в костюме и при галстуке.

Василий считал его лучшим хотя бы потому, что полковник Ермилов обратил внимание на майора Егорова. Именно Ермилов почти на каждом совещании призывал сотрудников быть внимательными всегда и везде, замечать детали и копать, даже когда кругом один бетон или кажется, что бетон. Егорова он убедил и теперь, вроде бы не слишком осерчал.

– Ты сказал, что узбек чересчур хорошо говорил по-русски? Номер машины запомнил? – Увидев, что Василий кивнул, Ермилов повернулся на своем кресле к стене. Там на гвоздике висели деревянные четки.

Пока шеф не видел оперативников, либо философски разглядывая стену, либо пытаясь успокоиться, Говоров ткнул Васю кулаком в бок и провел пальцем себе по горлу.

– Отправляйте картон в институт, – Ермилов повернулся обратно. – Егоров, запроси английский отдел, не замечены ли машины дипломатов в этом районе в то время, когда туда привезли твою находку. Особенно тачки тех, кто у них на специальном контроле, кого подозревают в работе на спецслужбы.

– Слишком сложная схема передачи информации агенту. Так не делают, – засомневался Говоров. – Неизбежны случайности. Такие, как сегодня им организовал наш Василий.

– Свободны! Ждем экспертизу.

Василий не собирался предаваться страданиям. Хотя он, конечно, предвидел, что на картоне ничего не найдут. Тогда слух о нем «пройдет по всей земле великой», само собой в завуалированной форме, без указания ФИО. Однако будут ходить легенды о некоем богатыре, который смог в виде вероятного контейнера от англичан притащить гору мокрого старого картона. А уж в отделе пропесочат как пить дать!

Да и дома Виктория закидала его мятой хурмой и давлеными помидорами – морально, а не физически. Егоров все же довез продукты домой к вечеру и услышал вместо благодарности: «Тебя только за смертью посылать!» «Ну хоть на что-то я гожусь!» – обиделся он. Вика за словом в карман не полезла: «Тогда и ужинать будешь завтра».

Валерка, одиннадцатилетний сын, начал было поддакивать матери, как тощее эхо с русым чубчиком, но Вася напомнил отпрыску, что задачи по алгебре ему помогает решать отец, а не мать. И сын благонравно удалился в свою комнату. Ужином запахло через полчаса…

Первый слабый сигнал к облегчению Васиного щекотливого положения пришел в понедельник от английского отдела. Нехотя «англичане» сообщили, что в самом деле один из дипломатов, а затем и другой проехались около МКАДа в районе улицы Генерала Дорохова в указанный в запросе период времени. Более отчитываться перед военными контрразведчиками они не собирались. Не принято делиться информацией без официального запроса, санкционированного даже не Ермиловым, а руководителем ДВКР.

Об этом сообщил Говоров, когда Егоров утром появился в кабинете. Леня выглядел чуть сонным после дежурства, но поспать успел.

– Ермилов сказал, что в его бывшем отделе пытались у него вызнать, почему такой интерес к конкретному адресу. Он пока нагнал туману. Исследования картона ведь еще нет и неизвестно когда будет.

Вторым, уже не сигналом, а сиреной тревоги, стали итоги экспертизы, полученные Леней вечером понедельника. Говоров пришел в кабинет с заключением и загадочным лицом: