Я забыла обо всем, войдя в камеру — маленькую каменную коробку без факела и свечей. Торсонту не дали даже кровати, и он лежал на соломе. Несчастный даже сесть не мог, только упирался локтями в пол и барахтался. Лорд будто высох, кожа облепила костлявое лицо, а жидких волос стало еще меньше. Камзол из синего бархата смотрелся, как насмешка — беднягу бросили сюда и забыли, чтобы он никому не мешал.

Заметив меня, Торсонт замер. Я снова впилась в корзину, но лорд не изменился в лице, только серые глаза потеплели.

— Ну чего смотришь, помоги сесть, — уже спокойнее сказал он.

Пока я поднимала его, Торсонт шепнул:

— Я видел, как вас забрали.

Вот оно, лорд не стал бы молчать и поплатился за это. Устраиваясь поудобнее, он кряхтел и с трудом ерзал, а меня распирало от гнева.

— Ну как там мои соседки? Леди Эвелиа поправилась?

— Поправилась, а леди Катриана еще в постели.

Захотелось кинуться Торсонту на шею — мне так не хватало поддержки. Я принялась стягивать его левый сапог, увеличенный на щиколотке, чтобы не тревожить больной сустав.

— Надолго? — В голосе сквозила обреченность, он все понимал.

Проклятый стражник стоял и наблюдал, нам не поговорить спокойно, и все мучения были зря. А я ждала, что будет просто, глупая.

— Портной приходил за платой? — спросил Торсонт. — Этот шарлатан наверняка прознал обо мне, ты смотри, постарается надуть. А Ламиранс почему не явился, сбежал? Вот ведь… наверняка что-нибудь стащил.

Да простят боги, но было невыносимо слушать его протяжный голос. Не удавалось найти тайного смысла в сказанном, а я так надеялась узнать что-нибудь и помочь сестре. Вид подагры удручал еще сильнее — две большие шишки покраснели и будто готовились лопнуть. Я аккуратно капнула на них зелье, а Торсонт не унимался:

— Сейчас все разбегутся, вот увидишь. Явятся только за долгами, будто я когда-то их не платил. Нет, люди ничего хорошего не помнят.

Стражник измученно вздохнул, утомленный разговором — он не станет прислушиваться, этого и хотел лорд!

— А приходил этот… стражник такой темноволосый? Дружок, с которым ты все путалась?

Последняя фраза прозвучала громче. Не смотря на беззаботный голос, Торсонт напряженно наблюдал за мной. Наверняка он имел в виду свою служанку Велиану, кажется, она дружила с Мардаред, и та должна была знать стражника.

Я затаила дыхание и все обратилась в слух. Руки уже не слушались, двигались быстро, словно от этого что-то зависело.

— Нет? Эх, единственный добрый человек. Явился с остальными, чтобы приволочь меня сюда, да взгляд грустный был. Хоть и скотина невоспитанная, как все здесь, а человек-то добрый, помог старику доковылять да соломы еще подкинул. Отблагодарить бы его.

Лорд шевельнулся и показал перстень на пальце. Он лишь блеснул, и доспехи стражника звякнули.

— А ну стой, стервятник! — гаркнул Торсонт. — Все карманы обшарили, поди половину уже разделили да пропили. Стой на месте, сказал, дай старику помереть с чистой совестью, не то мой дух устроит тебе хорошую жизнь!

После он вложил кольцо мне в руку и сжал ее так, что острые грани впились в ладонь.

— Держи, отдай стражнику да про должок напомни.

Становилось все труднее скрывать суетливые движения. Торсонт не сказал больше ничего важного, но уходить оказалось на удивление трудно. Добрый старик не заслужил этого, только он поддерживал нас с Катрианой, остальные предпочли отмахнуться.

Дорога обратно прошла как в тумане. Он развеялся только в комнате, когда закрылась дверь и отгородила меня от всего. Раньше эти покои казались тюрьмой, а сейчас было приятно вернуться и увидеть вогнутые спинки стульев, шкафы, блестящие в них фигурки из стекла — все стало родным. Переодеться бы, а лучше помыться, чтобы избавиться от приставучей ауры ужасной камеры и стражников.