Паучий заговор Дарья Острожных

1. Глава 1

Он прижимался ко мне со спины и хрипло дышал. В комнате было темно, только огонь в камине извивался и слепил глаза. Я не могла отвернуться, не могла думать, лишь чувствовала, как нахальные руки скользили вверх по талии. Медленно, но настойчиво. Сейчас это прекратится, со мной не могло такого произойти.

— Пожалуйста, отпустите, — пискнула я.

Все замерло — хвала богам! От счастья затряслись колени.

— Кажется, ты не поняла, — пропел мужчина, — объясню нагляднее.

В размеренном голосе сквозила угроза, я не успела испугаться, как меня грубо дернули в сторону. Огонь, силуэты мебели — все смазалось. Из ниоткуда возник письменный стол, заваленный какими-то вещами, но мужчина скинул их одним махом. Бумага взметнулась в воздух, что-то загрохотало об пол… Шум, свет, страх — все происходило слишком быстро, чтобы раздумывать.

Вдруг мучитель схватил меня за шею и нагнул вперед. Крышка стола приблизилась за мгновение, я едва не стукнулась об нее лбом. И снова раздалось дыхание. Это мерзкое, сиплое дыхание, полное нетерпения, чего-то животного.

— Нет! Нет! — кричала я и дергалась.

Рука давила на шею, мне не вырваться!

— Не скули, не люблю.

Как он мог говорить так спокойно? Как мог прижиматься бедрами к моим ягодицам?! Это низко! Нужно бороться, пнуть, звать на помощь. Казалось неправильным просто лежать, но как же семья? Родители, сестра — он не пожалеет их, если останется недоволен.

В голове не укладывалась. Выход должен быть, должен!

***

Этот ужасный день начинался радостно. В стране праздновали фиреас — окончание месяца — и его величество приказал раздать хлеб неимущим. Сам он не вышел к толпе, его представляли придворные и сестра, принцесса Стиалла Покорная. Закончив, мы сели на коней и отправились обратно в замок по главной улице. Вдоль дороги стояли стражники в доспехах и с белыми единорогами на плащах. Красное седло на этом животном всегда казалось смешным, но ничего не поделать, таким был королевский символ.

Стражники придерживали рукояти мечей и резко крутили головами, приглядывая за зеваками на обочине. Всюду виднелись желтозубые улыбки, лысины, сальные волосы и белые чепчики, но толпа не выглядела опасной. Напротив, все благодарили принцессу и желали королю долголетия. Не стоило обманываться, но у меня не получалось видеть угрозу среди радостных лиц.

Горожане побогаче наблюдали за нами из окон своих домов и сбрасывали лепестки цветов. Над дорогой натянули белые и красные ленты, сияли украшения на лошадиных сбруях, яркие наряды придворных оживляли серую улицу. Было так красиво, что я улыбалась. Тяжелые стены замка давили, не пропускали воздух, и всегда хотелось держаться ближе к окнам. Простор города, небо, люди — дух свободы наполнял меня, и не получалось надышаться.

— Недавно они бранили короля, — зашипела мне в ухо Катриана. — Поразительно, на что способны корки черствого хлеба.

Она опять хмурилась. Захотелось протянуть руку и разгладить складочку между ее бровей. Там уже была морщинка, а ведь сестре едва исполнилось девятнадцать.

— Тебя это словно оскорбляет, — съязвила я.

— И тебя должно.

Катриана фыркнула и отстранилась. Она была красивой со своими яркими голубыми глазами и пухлыми губами, но злобная гримаса подчеркивала широкое лицо и нос. Хотя густые брови смотрелись даже мило и забавно контрастировали с пшеничными волосами, чуть темнее моих.

Я промолчала, чтобы не начинать бестолковый спор. В такие моменты меня всегда охватывал гнев — на сестру, короля, весь мир. Как же не хватало милой, смешливой Катрианы из детства. Они сломали ее, как и всю нашу жизнь.

Хмурая сестра не давала забыть о потере, толпа и ленты стали раздражать. Сколько можно жужжать? Так и голова заболит. Я искала спасение и присмотрелась к принцессе Стиалле, та изящно махала зевакам и крутила головой, отчего ее каштановые волосы сияли на солнце. Хвала богам, с левой рукой ничего не случилось — зеленый рукав и кружевной манжет не помялись, перстни оставались на месте.

Мы с Катрианой долго жили при дворе и должны были чем-то заниматься. Высокое положение семьи делало возможным только службу члену правящей династии, и нас сделали фрейлинами принцессы. В домашней обстановке она справлялась с парой человек, но при народе показывала статус и собирала вокруг стайку высокородных дам. Чтобы мы не толпились, каждая отвечала за что-то одно. Мне досталась левая рука, Катриане — волосы.

— Свободу Дармейдам! — раздалось из толпы.

Я не поверила, и вдруг снова:

— Освободите сестер Дармейд!

Кричала женщина. Толпа притихла, все посмотрели на нас. Во мне вспыхнул гнев… и жалость. Боги, они не простят ее, замучают! Я осматривалась, но не видела женщину.

— Эви, отвернись! — шипела Катриана.

Стражники пробирались через толпу, распихивали людей локтями, а несчастная все требовала для нас свободы. Нужно было помочь, это просто крестьянка, она ничего не понимала.

— Отвернись, глупая, не поощряй!

Катриана дернула меня за руку, и я отвернулась, слышала возню и ругань стражников, но ничего не сделала. Боги накажут нас, нельзя просто отмахнуться, но как же семья? Обвинят отца, который не держит в узде своих людей. Если мы обратим внимание на выкрики, это извратят и передадут королю.

— Всего лишь умалишенная, забудь, с ней ничего не сделают, — сказала Катриана.

Она говорила твердо, но голос дрожал — и ей было жаль несчастную, которая просто требовала справедливости. Хотелось плакать, я чувствовала себя омерзительным, злобным созданием, еще и люди рассматривали нас, шептались, кивали.

Не знаю, как я вынесла остаток пути. Вздохнуть свободно удалось только во внутреннем дворе замка, у конюшен. Придворные радостно галдели, потягивались и разминали ноги, слуги в бело-красных коттах ставили перед лошадьми небольшие лестницы, помогая дамам спуститься.

— Ты ума лишилась? — буркнула Катриана, когда мы оказались на земле.

Она схватила меня за локоть и потащила в сторону невысокой башни из светло-серого камня.

— Постой! — Я едва успела подхватить юбку.

— Все видели, как ты смотрела на ту смутьянку. Они видели слезы в твоих глазах! Лорд Маганат и лорд Торадос наверняка уже торопятся к королю, чтобы рассказать об этом.

Сестра крутила головой и прожигала взглядом всех вокруг.

— Именно, они видели слезы. Видели, что мне было трудно, но я отвернулась от нее.

— Поверь, об этом умолчат.

Катриана грустно усмехнулась и направилась к башне. Она была права, люди получили меч и сами решат, куда его направить. Но это вышло случайно, та женщина закричала так неожиданно… это был порыв. Наших людей не устраивало положение дел, но еще никто не приезжал в столицу и не устраивал такого.

Жалеть себя было приятно, но суть не менялась — ту бедняжку забрали стражники. Я огляделась, ища знакомые лица. Слуги по-прежнему мельтешили вокруг коней, лорды и леди чинно направлялись к башне и отвечали на мой взгляд улыбками и кивками. Нет, не стоило пытаться помочь, ведь здесь некому довериться. Ее все равно отпустят, женщин редко воспринимали всерьез.

Вздохнув, я побрела к башне. С помощью крытых проходов она соединялась почти со всеми жилыми строениями замка. Невзрачный вход и темная лестница вели в просторный коридор с рядом узких окон. Они озаряли знамена на потолке, а ветер колыхал плотную ткань, придавая им мистический вид. Или просто так казалось; когда я впервые увидела их, то была совсем маленькой и напуганной.

Первым висел королевский единорог с седлом, за ним следовало черное знамя магистрата, еще дальше — красное, военного совета. В детстве я не понимала, отчего все чародеи носили красное, ведь это был не их цвет. За размеренной жизнью с родителями нетрудно было забыть, что к символике не относились серьезно. Страшась бунтов, короли постепенно запрещали личные армии и сокращали стражу подданных. Поколение за поколением, феодализм умирал.

В наше время считалось привилегией прятаться за крепостными стенами, как в старину, держать армию для поддержания порядка, собирать налоги. Таких лордов осталось пятеро, в том числе и мой отец, лорд Дармейд. Они считались наместниками короля в отдаленных регионах, старый монарх уважал нас, а новый боялся и хотел искоренить.

Хотя не знаю, женщинам ничего не объясняли, но как еще истолковать его действия? Несколько лет назад он приказал лордам-феодалам привезти своих детей ко двору, якобы в качестве гостей, но нас не отпускали к семьям даже погостить. Говорили, что король уже нашел партии нескольким девушкам — самых преданных своих людей. Если верить слухам, то в качестве приданого рассматривались только земли; его величество хотел заставить лордов дробить свои владения.

Это не подтверждали, но и не отрицали, ведь народ волновался. Пятеро лордов владели почти половиной страны, и резкие перемены грозили бунтами. Сегодня на улице все в очередной раз увидели, как люди относятся к изменениям. Они не знали короля, только своих лордов, и от этого боялись.

Я дрожала от обиды, когда думала об этом. Пусть его величество поступает как угодно, только отпустит нас домой. Еще больнее становилось от того, что на него нельзя было злиться. Король защищал свой трон и покой в государстве, ради этого он действительно мог обращаться с нами, как с куклами. Держать здесь, подбирать партии, казнить, если ему что-то не понравится. Но я была не куклой, а человеком, и мне было больно, невыразимо больно от разлуки с домом и страшно при мысли о будущем.