Так почему же не звонит телефон? В чем дело? Гарри Лэтем был зажат в тиски слежки с момента прибытия в 10.28 утра в аэропорт де Голля и отъезда оттуда на машине в одиннадцать часов. А сейчас 13.30! Не выдержав напряжения, Дрозд подошел к телефону и набрал номер службы ликвидации.

– Склад «Авиньон», – ответил по-французски женский голос. – С кем вас соединить?

– Секция замороженных продуктов, пожалуйста. Мсье Жиру.

– Боюсь, его линия занята.

– Я подожду ровно тридцать секунд и, если линия не освободится, отменю разговор.

– Понятно… В этом нет необходимости, мсье, я соединю вас сейчас.

– Дрозд? – спросил мужской голос.

– Я сказал все как надо. Что, черт возьми, происходит? Почему вы не звоните?

– Потому что не о чем докладывать.

– Что за бред! Прошло более трех часов!

– Мы беспокоимся не меньше вашего, так что не повышайте на меня голос. Наш последний контакт состоялся час двенадцать минут назад; все шло по плану. Двое наших людей следовали за «Пежо», в котором находился Лэтем; за рулем сидела женщина. Последнее, что они сказали: «Все под контролем, задание скоро будет выполнено».

– И все? Час назад?

– Да.

– И больше ничего?

– Нет. Это была последняя связь с ними.

– Ладно, где они?

– Хотели бы и мы это знать.

– Куда они направлялись?

– На север от Парижа, без уточнения.

– Почему?

– При передаче на этой частоте это было бы глупо. Кроме того, эти двое – первоклассная команда, у них ни разу не случалось провала.

– А могут они сегодня потерпеть неудачу?

– Очень маловероятно.

– «Очень маловероятно» – ответ двусмысленный. Вы представляете себе серьезность этого задания?

– Все наши задания серьезны, иначе мы бы не получали их. Разрешите напомнить вам, что к нашей помощи прибегают как к последнему средству.

– Что мне сказать фон Шнабе?

– Ну, что мы, Дрозд, в данный момент можем ему сказать? – проговорил руководитель парижского отделения службы ликвидации, вешая трубку.

Прошло еще полчаса, и человек, называвший себя Дроздом, снова не выдержал. Он соединился с местом, находившимся в глубине лесов Ваклабрюка в Германии.

– Этого я не желаю слушать, – ледяным тоном произнес генерал Ульрих фон Шнабе. – Цели должны были быть ликвидированы при первом удобном случае. Я одобрил распоряжения доктора Крёгера, потому что вы, вы сами сказали ему, что трудностей не возникнет, ибо вам известен маршрут. Только на этом основании я разрешил вам обратиться к мейхельмёрден.

– Что я могу сказать, герр генерал? Никакой информации, связи нет. Ничего.

– Справьтесь у нашего человека в американском посольстве. Возможно, он что-то слышал.

– Я узнавал, майн герр, звонил из автоматов, конечно. Его последний перехват подтвердил, что брат Лэтема находится под охраной антинейцев.

– Этих подонков, которые любят черных и целуются с жидами. Место нахождения, конечно, неизвестно.

– Конечно.

– Оставайтесь в Париже. Поддерживайте связь со службой ликвидации и держите меня в курсе.

– Да вы просто рехнулись! – воскликнула Карин де Фрис. – Они видели вас, знают вас, вы не можете стать Гарри!

– Безусловно могу, если они меня больше не увидят, а они меня не увидят, – сказал Дру. – Я буду действовать in absentia,[58] перебираясь из одного места в другое, поддерживая связь с вами и полковником, поскольку не рискую показаться в посольстве. Раз уж нам известно, что в посольство проникли шпионы, а мы узнали об этом в ту ночь, когда мой шофер оказался Маленьким Адольфом, – следовало бы выяснить, кто он такой.

– Но как?

– Железнодорожная ловушка.

– Что?

– Ну, вы же знаете, что среди железнодорожных вагонов с пассажирами есть один, в котором везут бешеных собак.