», у других «особенно ценилось мясо дюгоня, женщинам и молодым мужчинам в традиционных условиях запрещалось его есть» [4, с. 99].

Нередко охотники поедают лучшее мясо прямо на месте, а в лагерь несут лишь остатки. Исаак Шапера описывал традиции потребления дичи бушменами !кунг. Всё мясо, добытое стрелой, является табу (soxa), и его нельзя есть до тех пор, пока его не попробует один из статусных мужчин (гей-койб). «Печень, однако, съедается мужчинами сразу же после того, как животное было разделено, и, таким образом, исключается из сферы действия soxa для мужчин, но для женщин это soxa» [206, p. 99]. При этом для женщин в принципе существует единственная часть туши, которую можно есть, – так называемая часть ное-ди (ǂnoe-di), которую женщины могут разделять и с детьми. Считается, что если женщины съедят какое-либо другое мясо, кроме ное-ди, то впоследствии яд стрелы не потечёт после попадания в животное, а значит, испортит охоту.

У пигмеев ака «мужчины и женщины едят отдельно, и во время общения люди сидят группами по полу» [180, p. 111]. Исследование зубов пигмеев мбути, эфе и ака [227] показало, что мужчины реже страдают кариесом и в целом имеют больше сохранных зубов, чем женщины. Это объяснялось пищевыми традициями: мужчины едят больше мяса, тогда как в рационе женщин преобладает растительная пища. Фрукты и клубни богаты крахмалом и другими углеводами, которые способствуют развитию кариеса, в то время как белковая и жирная пища (как мясо) таким свойством не обладают. Как хадза и бушмены, пигмеи полагают некоторые части добытой дичи сугубо «мужской», которую есть могут только мужчины: это голова, печень и сердце животного. У мбути мужчины ели отдельно от женщин, располагаясь в центре лагеря, при этом предводитель коллективной охоты получал все головы добытой дичи и уже сам делил их с другими мужчинами. Среди прочего, исследование обнаружило, что лидеры также имеют в целом большее количество сохранных зубов и ещё реже сталкиваются с кариесом, чем рядовые мужчины, что может свидетельствовать о неравномерном распределении мяса даже среди мужчин. Описывая ограничения женщин мбути на питание мясом, Мицуо Итикава добавлял: «женщинам в регионе Тетри полностью запрещено есть оленьков и антилоп Бате. Говорят, что если женщины будут есть этих запрещённых животных, то это испортит охоту. Напротив, только женщины и дети могут есть лягушек, пресноводных крабов и улиток. Однако когда они едят этих животных, их не следует готовить в той же кастрюле, в которой готовится еда. Это может испортить охоту» [166].

Даже у известных своим равноправием хадза есть ритуал, в секретной обстановке которого мужчины поедают самые жирные куски добытого мяса, считающиеся священными, – женщины на ритуал не допускаются под угрозой изнасилования и даже смерти (подробнее об этом поговорим дальше). Но даже в случае потребления обычной (не священной) пищи у хадза видна иерархия полов. «У них существует практика раздельного приёма пищи – мужчины с мужчинами, женщины с женщинами. В случае нехватки посуды мужчины едят первыми. В отдельных случаях, по желанию мужа трапезничают малой семьёй (муж, жена и дети)» [30].

Отмеченная практика раздельной трапезы мужчин и женщин когда-то существовала по всему миру. Пример хадза позволяет понять, что оба пола могут есть вместе, но только если этого захочет муж, – значит, не мужчинам запрещено есть с женщинами, а именно женщинам с мужчинами. В этом ключе можно слегка скорректировать наблюдение С. А. Токарева об этой практике. «У многих народов обычай запрещает мужчинам и женщинам совместно принимать пищу. У полинезийцев это связано с их широкой системой табу, носящей сакральный характер; в этой системе запрещение мужчинам обедать вместе с женщинами было одним из самых строгих. Недаром гавайский король-реформатор Камеамеа II, решившийся упразднить старую религию (1819 г.), начал с того, что резко нарушил этот освящённый авторитетом богов запрет – вошёл к своим жёнам и стал вместе с ними есть