», пишет Боэм. Мимоходом он делает интересное замечание, как столетиями для видных философов образцом демократических идеалов выступала Древняя Греция, где полноправные граждане-мужчины выступали на равных, но при этом факт жёсткого угнетения женщины в том же обществе мало кого интересовал.

Феминистские антропологи в связи с этим заметили: когда в науке идёт речь о «зарождении социального неравенства», то, как правило, говорится сугубо о том, когда одни мужчины начали господствовать над другими мужчинами. Мужское господство над женщинами выпадает из этой схемы. Но почему? Не потому ли, что подчинённое положение женщин в рамках всей человеческой культуры мыслится как нормальное или даже естественное?

В неявном виде учёные часто демонстрируют такой подход: приниженное и даже откровенно угнетённое положение женщин у разных традиционных народов либо просто проходит мимо их взора, либо же вызывает желание как-то оправдать такое положение дел. Вот несколько примеров. Советский австраловед Владимир Кабо в книге «Первобытная доземледельческая община» (1986) описывал тасманийцев следующим образом: «О положении женщины в тасманийском обществе пишут многие очевидцы, и все сходятся в одном: женщины занимали приниженное положение. В детстве они были подчинены родителям, затем мужьям; мужчины перекладывали на женщин самую тяжёлую и утомительную работу, отбирали у них большую и лучшую часть пищи, били и т. д. Руководили племенами и общинами только мужчины. Даже если положение тасманийских женщин и не было столь приниженным и рабским, как это казалось европейцам, не понимавшим, что перед ними – традиционное разделение труда, всё же ясно, что тасманийское общество было совершенно чуждо матриархату, который нередко постулируется для ранних стадий общественного развития». Известно, что при контактах с первыми европейцами тасманийские мужчины в обмен на чай, табак и собак отдавали своих женщин. В приведённом примере показательно, как учёный пытался сгладить угнетение тасманийских женщин отсылкой к «традиционному разделению труда». Так и проявлялось неосознанное представление о естественности угнетённого положения женщин.

Подобные спасительные формулировки были популярны в советской литературе. С. А. Токарев, ещё в 1933 году описавший тяжёлое положение женщины в меланезийских обществах, где они вынуждены были выполнять самые изнуряющие работы и просто являлись рабынями у мужчин, сопроводил это комментарием: «Если женщина и несёт на себе большую часть хозяйственных работ, то это не означает её угнетения и не порождает его, а скорее является для неё вопросом гордости и чести». Отдельно интересно, как автор преподносил тот факт, что меланезийские мужчины с помощью особых ритуалов буквально терроризировали женщин, когда дело доходило до насилия и даже убийств (подробнее рассмотрим эти практики в главе Древний мужской культ). По гипотезе Токарева, вынужденной соответствовать тезисам марксизма, мужчины восстали против некогда царившего материнского права и таким образом насаждали новое право – отцовское. «Это было внезапное и насильственное вторжение новой организации, хотя уже самая быстрота и лёгкость распространения… по широкой территории свидетельствуют о том, что эта новая организация удовлетворяла назревшей потребности общества», писал автор [91]. Иными словами, мужчины стали терроризировать женщин, так как в этом возникла потребность у «общества». Согласно этой формулировке, либо женщины не являлись частью общества, либо только мужчины чувствовали эту «общественную потребность», что, конечно же, весьма курьёзно. Если бы кто в те годы сказал, что господство буржуазии выражает потребности общества, на него бы свалилась масса проблем.