На самом деле он был, насколько мне известно, ненамного-то старше Кади, но выглядел... не то чтобы стариком, нет, скорее Кади – сидевший тут же, слева от него, и приветливо кивнувший мне, когда я вошел – выглядел на его фоне чуть ли не мальчишкой. Даже не зная здесь никого, я мгновенно понял бы, кто здесь главный.

– Добрый день, – произнес хозяин кабинета низким тягучим голосом. – Прошу, садитесь.

Я расположился напротив стола в уютном левитирующем кресле, легонько покачивавшемся, словно колыбель. Но раскачиваться в ней не хотелось. Я чувствовал себя, словно на экзамене. Гутьерес прошел к столу и сел по правую руку от Монда.

– Что вы обо всем этом думаете, Фогельфрай? – вальяжно, словно делая мне одолжение, проговорил Монд.

– О чем, «об этом», простите? – переспросил я.

– Да вот, к примеру, о том, что сейчас, на заседании Ассамблеи обсуждали, – медленно произнес он. – Вы ведь, наверняка, имеете какие-то собственные идеи по этому поводу?

– Никаких особенных идей у меня нет, – честно признался я. – Очевидно, что наша колония на планете находится в кризисе, а из таких кризисов простых выходов не бывает. А чтобы придумать сложное решение, у меня недостаточно информации... и слишком много более насущных проблем.

Полные губы Председателя расплылись в саркастическую улыбку.

– Зато у нас информации более чем достаточно, – проговорил он, слегка растягивая слова. – Гораздо больше, чем у различных крикунов из Ассамблеи. Ситуация действительно критическая. За последний год население колонии увеличилось почти вдвое. И только меньшая часть способна обеспечивать себя хотя бы необходимым. Бешеными темпами растет преступность, включая организованную. В окрестностях Симмонса завелись целые банды – это вдобавок к пиратам, которые были и раньше. Служба безопасности сбилась с ног. Мы увеличили ее штат в полтора раза, но это не помогает. Такими темпами через пару лет мы окончательно свалимся в хаос и анархию. Что бы вы, Фогельфрай, могли посоветовать в этой ситуации?

Меня озадачил напор Председателя – а заодно та откровенность, с которой он разворачивал передо мной проблемы колонии. Я много слышал о Монде – он был известен, как человек очень закрытый и совсем не склонный к демократизму. Просто так пригласить к себе директора мелкой корпорации, чтобы с ним поболтать о текущих делах – это совершенно не в его стиле. Ему что-то нужно от меня. Но что?

– Ограничить иммиграцию? – предложил я решение, первым пришедшее мне в голову. В последнее время было много разговоров о том, что это неплохо бы сделать.

– Мы рассматривали этот вариант, – Монд коротко кивнул. – Тлаку отказались. Без объяснения причин. Мы поставлены перед фактом: численность людей на планете определяют они, а не мы, причем мы даже не знаем принципов, которыми они при этом руководствуются.

– Скорее всего, со временем иммиграция сама пойдет на спад, – неуверенно предположил я. – Если на Земле люди будут видеть на стримах, что жизнь здесь стала невыносимой...

– Я предпочел бы этого не дожидаться, – прервал меня Монд. Я выжидательно замолчал – было очевидно, что у самих-то у них есть какой-то план – неясно только, какова в нем моя роль.

Монд задумчиво покивал головой – видимо, и сам понял, что пора уже переходить к делу.

– Изложите Фогельфраю наши соображения? – спросил он, повернувшись к Кади. Тот коротко кивнул.

– Пора кончать с этой казачьей вольницей, – произнес он, прокашлявшись. – В общих чертах принято решение о том, что на планете нужно создавать государство. Нормальное: с полицией, судами, здравоохранением, налогами, армией... ну, и всем, что полагается. Здесь полно людей, которые не могут быть исследователями или крафтерами, но от них будет толк, если сделать их учителями, чиновниками, строителями – да хоть говночистами! Дело будет очень тяжелое, и нам пригодится любая помощь. В частности, твоя. Ты же юрист? Мог бы войти в комиссию по разработке Конституции.