Патч с Озимандии Александр Зимовец
1. Часть I. Mare nostrum, Глава 1
Они налетели на нас возле самого поворота, где дорога ныряет в лес и идет по проложенной Хосе узкой просеке. Хексен еще поставил там указатель: «Станция Сири – 20 км, Край света – 20,4 км».
Вообще-то колонна наша шла хоть и по знакомому маршруту, но совсем не вслепую: Озимандия беспечности не прощает. Впереди по курсу шел разведывательный дрон, настроенный на обнаружение как мобов, так и пиратских засад. Но этих он не заметил: они зашли с фланга, а для сенсоров были почти невидимы.
Всполошились мы лишь после того, как аппараты взмыли из-за кромки леса и ринулись прямо на нас, недвусмысленно ложась на атакующий курс. До этого же обстановка в чате стояла расслабленная: я болтал с постоянными подписчиками, пассажиры кто тоже вел стрим, а кто просто глазел на окружающие красоты.
Вокруг нас раскинулась ровная степь, лишь кое-где перерезанная небольшими оврагами, обнажавшими песчаную почву. Легкий ветерок вяло шевелил серовато-зеленую траву с игольчатыми листьями, а над приближающейся сине-зеленой полоской леса медным шаром висело местное оранжевое солнце.
Машин было три: мой «Рино» впереди, позади – легкий танк бывшего лейтенанта Суареса, присоединившегося к нам после того, как его корпа погибла возле Колодца почти в полном составе, ну а между нами – бывшая мобильная база, переделанная во что-то вроде автобуса на три десятка посадочных мест.
Автобус – впрочем, наш новый научник, доктор Симон Карпентье, предпочитал старомодное слово «дилижанс» – понадобился нам потому, что без него совсем не выходило заманить в нашу глушь ни постояльцев для гостиницы, ни, тем более, персонал. Первые не желали предпринимать утомительное путешествие за баранкой, а вторым было страшно ехать в красную зону безоружными. У некоторых, к тому же, и вовсе не было своих машин.
Можно сказать, что сам я в этой экспедиции оказался случайно. Конечно, первый регулярный пассажирский рейс на нашу станцию – это большое событие, но оно вполне могло бы обойтись и без меня. Однако нужно было посетить заседание Ассамблеи в Симмонсе, а кроме того я пообещал Астре новый сенсорный модуль для ее «Альбатроса», а такой кроме Симмонса нигде не найдешь.
За время пути – а неторопливому дилижансу требовалось двое с лишним суток на то, чтобы преодолеть путь в одну сторону – я успел присмотреться ко всем, кто изъявил желание посетить станцию Сири.
На передних сиденьях ехали двое солидно одетых топ-менеджеров «Юнити», а рядом с ними – тучный замдиректора из «Мидленд Харвестинг» с женой. Эти держались особняком, в общем чате не общались, то и дело поглядывая на остальных пассажиров немного свысока, и с любыми вопросами обращались сразу ко мне довольно снисходительным тоном, отчего я чувствовал себя не то их подчиненным, не то прислугой, но приходилось терпеть – первые клиенты, как-никак.
За ними сидел крепкий мужчина лет сорока с массивной челюстью, а на соседнем с ним кресле – бледная худенькая девочка лет тринадцати в очках и с рыжими кудряшками. Эти тоже обращали мало внимания на остальную компанию: девочка то собирала в нем же какую-то сложную головоломку из разноцветных объемных фигур, то что-то печатала, а отец помогал ей или смотрел стримы, устало откинувшись на спинку сиденья.
Эта парочка еще с начала поездки показалась мне странной. На Озимандии почти нет детей – только те, кто родился уже на планете, но самым старшим из них нет и десяти лет. Подростки же могут появиться только с Земли, но заявки от несовершеннолетних Тлаку почти всегда отклоняют. Иногда сюда прибывают целыми семьями, но это большая редкость.
Через ряд от них сидела молодая девушка латиноамериканского вида с густыми черными волосами. Эта, напротив, быстро перезнакомилась со всем дилижансом, и ее стало как-то очень много. Ловко пользуясь ментальным интерфейсом, она умудрялась одновременно болтать чуть ли не с десятью людьми разом: меня расспрашивать о подробностях истории с Колодцем, к топам приставать с вопросами о том, будет ли война «Юнити» с «Эдисон», компанию безлошадных новичков в хвосте «дилижанса» расспрашивать о том, кто чем думает заниматься на станции, и даже девочке пыталась помочь с решением головоломок, хотя, кажется, ничего в них не поняла.
Себя она называла корреспондентом стримингового агентства «Orange sun», созданного с год назад стримером Танисом СМИ, имевшего большую сеть корреспондентов по всей планете. Журналистка радостно раздавала визитки, украшенные апельсиновым кружком, и норовила напроситься на интервью ко всем, кроме разве что девочки.
С ней почти все общались приветливо – особенно сидевшие за ее спиной двое молодых парней, пакистанец и швед, нанявшихся к нам обслуживать фабрикаторы и прочую бытовую аппаратуру, что должно было освободить руки Лейси и Хексену для более важных задач. На второй день пути разговорились с ней даже две бледные, изможденные женщины, ехавшие в клинику к Норберту обследоваться по поводу возможной онкологии.
Поездка проходила мирно и даже, пожалуй, скучно, так что я то и дело возвращался мыслями к разговору, который состоялся у меня перед отъездом с Кади. Разговор был нешуточный, и обдумать его следовало, не торопясь. Мне хотелось побыстрее добраться до Сири, помыться, залезть в капсулу и в тишине поразмышлять обо всем этом. И, конечно, посоветоваться с Астрой, если она на месте. Теперь до станции оставалось не больше часа пути даже с нашей черепашьей скоростью, и я уже надеялся, что мы так и доберемся до дома без приключений. Но не сложилось.
Аппаратов было два, каждый размером с мой «Рино» или чуть больше, голубовато-белые, похожие на огромные цветки с широко раскинутыми, немного загнутыми к центру хищно заостренными лепестками. Не лепестками даже, а скорее шипами, в сплетении которых можно было смутно различить нечто похожее на два крыла, лишенные перьев.
Летели они бесшумно, то и дело закладывая противоестественные маневры, и в каждом их движении чувствовалась угроза, совершенно отчетливая. В их силуэтах была красота, но красота очень неприятная. Красота японской катаны, лезвие которой вот-вот снесет с плеч твою голову.
Когда они показались в воздухе, пассажиры все еще обсуждали в чатике налет мелких мобов в окрестностях Мертвого города несколько часов назад. Новые точки в небе никого поначалу не насторожили – кроме нас с Хосе. Мы-то сразу поняли, что надвигается нечто посерьезнее.
Хосе деловито начал раздавать команды оружейным системам. Танк Суареса ничем нам помочь не мог – его пушка была предназначена для наземных целей, так что он просто спрятался под щит и усилил его своей энергетической установкой.
Я схватился за штурвал, сливаясь с ИскИном и окунаясь в знакомое адреналиновое марево боевого режима. Движение объектов на экране замедлилось, словно они плыли в густом сиропе. Пассажиры дилижанса, тоже стали двигаться комично неторопливо, сообщения приходили лишь изредка. Оружие броневика превратилось в продолжение моих рук, силовой щит – в мою кожу, вычислительные возможности Кристи – в отдел моего мозга, а ИскИны ребят – в связанных со мной воедино сиамских близнецов. Я притормозил немного, тоже прячась под основной щит, раскинувшийся над «дилижансом» широким искрящимся куполом.
Мобы приближались по неправильно ломаной траектории. Даже в рапиде боевого режима их маневры казались быстрыми и опасными.
Спаренный пулемет над моей головой пришел в движение, намереваясь впиться острым жалом в жертву. Ни о каких предупредительных выстрелах и попытках переговоров при виде такого страха Господня и быть не могло – хотелось только, чтобы оно скорее исчезло. За почти два года на Озимандии я ни разу такого не видел, и с большим удовольствием не видел бы дальше.
– Кристи, есть данные по уровню моба и характеристикам? – послал я мысленный запрос.
– Отсутствуют, – ответила Кристи, и даже ее голос показался мне озадаченным.
Кристи просчитывала, куда двинется белая гадость дальше, вычерчивая в воздухе передо мной голубоватые кривые линии. Когда одна из них стала плотной – знак уверенности Кристи в прогнозе – я перевел туда прицел и прочертил короткую очередь, а затем еще одну – для верности. Однако пули ударили в пустоту – маневры аппаратов были такими замысловатыми, что Кристи не под силу было их поймать.
В это время загрохотали крупнокалиберные пулеметы на крыше машины Хосе. Мой мозг заработал на пределе возможностей, стараясь одновременно просчитывать траектории и для него тоже. Я буквально почувствовал, как перегреваюсь и покрываюсь потом.
Однако не одна из пуль Хосе цели также не достигла, а попытка поймать неуловимых мобов в прицел отозвалась во мне головной болью. Мобы, между тем, все приближались, и кончики лепестков одного из них заискрились розовато-алым свечением, не предвещавшим ничего хорошего.
Мгновение, и из центра белого венчика вырвался розовато-пурпурный луч, с отчаянным шипением врезавшийся в кокон щита. Полевой генератор, который мы установили на дилижанс, был самым мощным из тех, что удалось достать. Несколько танковых снарядов едва ли сняли бы с него даже процентов двадцать, однако секундного залпа неизвестного излучателя хватило на то, чтобы индикатор пожелтел, сообщив о том, что осталось всего шестьдесят три процента. Меня бросило в дрожь – ситуация явно выходила из-под контроля. Еще пара-тройка таких выстрелов, и от нас останется только черная, оплавленная по краям скорлупа брони.
